Самоутверждение подростка

Уникальность подростковости отмечена целым рядом парадоксов. Парадокс – неожиданное, странное, непривычное суждение, резко расходящееся с общепринятым мнением по данному вопросу. Известно, что любой парадокс выглядит как отрицание какого-либо мнения, которое считается «безусловно правильным». Парадоксальность как нечто неожиданное и оригинальное обычно противопоставляется ортодоксальности как чему-то проверенному, имеющему законный статус, привычному и традиционному. Парадоксальность ассоциируется с независимостью, творчеством, самобытностью.

Пубертат – возраст парадоксов, которые являются простым следствием маргинального статуса подростка. Положение «уже не ребенка и еще не взрослого» создает амбивалентность, двойственность, неоднозначность реакций, действий, настроений и отношений. Так называемые детско-родительские отношения не являются здесь исключением. При этом хотелось бы специально отметить маргинальность положения и самого ребенка, т. е. подростка, и взрослого, его родителя, теряющегося в ситуации, которая требует от него и сугубо родительского, властного, и по-взрослому равного отношения с сыном или дочерью.

Мы остановимся на нескольких парадоксах детско-родительских отношений, выделенных нами.

Парадокс послушания. В ряде случаев родители не наблюдают особых отклонений в поведении ребенка и не испытывают, на первый взгляд, серьезных трудностей в общении с ним. Подросток продолжает быть послушным, бесконфликтным, откликаемым. Создается впечатление, что переход от предподростковости к пубертату прошел без особых трудностей. Парадоксальность такого положения дел заключается в том, что ожидания родителей не совпадают с их наблюдениями за подростком. Отсутствует подростковая вспыльчивость, ранимость, агрессивность, грубость. Но внешнее благополучие нередко оказывается обманчивым. Потребность в отделении, сепарации рано или поздно будет искать способы своего удовлетворения. У подростков с аномалиями полового развития, вызванными отсутствием одной Х-хромосомы, наблюдаются разнообразные формы «молчаливого протеста». Они проявляются в отчужденности, внезапном уходе в себя, закрытости, аутоагрессии (самобичевании, самообвинении, самоистязании). По мнению многих родителей, трудности общения с такими девочками состоят в частом проявлении у них депрессивных настроений, в уходе в фантазии и в замкнутости. Подобное квазипослушание является формой поисково-ориентировочной деятельности подростка, стремящегося к независимости и одновременно опасающегося ее. Противоречие между желанием сепарации и страхом отделения выражается в привычных действиях, ритуализациях и стереотипиях. Так, по просьбе описать нарисованную на листе бумаги девочку испытуемая говорит: «Ну, это девочка, она учится в школе. Каждый день она туда идет, учится, потом приходит домой, кушает, смотрит телевизор, делает уроки и ложится спать, а утром опять идет в школу». Неверно было бы говорить о том, что парадокс послушания характерен только для определенной нозологической единицы, которой и является синдром Тернера. Он обнаруживается и у нормально развивающихся подростков, которые крайне идеализируют своих родителей, делая их недоступными для себя, с одной стороны, и жизненно необходимыми, с другой. Нередко это бывает в семьях, где ребенок не имеет возможности отделиться от матери в силу слабости своего отца, который в норме «должен разрушить диаду матери и ребенка, воспрепятствовать истощению ребенка в дуальных отношениях и с помощью отцовских запретов заставить его обратиться к реальности и к другим людям» (Шторк, 2001, с. 185).

Парадокс послушания типичен именно для подросткового возраста, когда ожидания неконгруэнтны реальности. В доподростковый период позиция послушного ребенка не будет расцениваться как парадоксальная, поскольку она выглядит естественно, и не вызывает ни ожиданий чего-то другого, ни особых удивлений со стороны взрослых. Затянувшийся симбиоз лишает человека инициативности, предприимчивости, легкости принятия самостоятельного решения, парализует волю и фантазию, фрустрирует спонтанность. Отец может наложить запрет на симбиотические отношения, предоставляя свободу ребенку, но при условии, что «этот шаг был подготовлен активной идентификацией с сильным отцом, которая спасает ребенка от опасности “остаться” и погибнуть в первично-нарциссической позиции…» (там же, с. 191–192). Запрету должна предшествовать любовь к отцу и базальное доверие к отцовскому принципу.