Самовар с шампанским

Доктор опять наклонился над женщиной:

– Бесполезно.

– Вы просто не хотите ничего предпринимать, – возмутилась я.

– Что нам теперь делать? – прошептала бортпроводница.

Груздев выпрямился:

– Не впадать в панику. Ничего не сообщать пассажирам. В бизнес-классе толпа иностранцев, они не понимают, о чем мы беседуем, и вообще все спят. Труп находится в первом ряду кресел, мимо могут пройти в туалет только ВИП-пассажиры. У вас есть мешки с почтой?

– Да, – кивнул Макаров.

Врач натянул на голову Милы плед.

– Бросьте мешки на свободное место около тела. Дарья сядет там, где сидела до того, как переставили Мотю. Перевозку с чихуахуа поставим в проход. Правилами так поступать запрещено, но у нас ведь особый случай. Сомневаюсь, что Дарья согласится лететь до Москвы, сидя рядом с покойницей.

Стюардесса посмотрела на пилота:

– Мы можем переместить тело в…

– Нет, – резко перебил девушку Валерий Никитович, – нельзя ее трогать!

– Почему? – рассердилась я.

– Она что-нибудь ела, пила незадолго до смерти? – задал вопрос врач.

– Я принесла ей успокаивающие капли, – пролепетала бортпроводница, – и дама их принять не успела.

– Мила проглотила какое-то лекарство, – вспомнила я. – Вы устроили в салоне истерику, она очень испугалась, а когда из экономкласса раздался крик: «Падает», она решила, что самолет рушится. Я пыталась разубедить ее, но Мила меня не слушала, выглядела безумной.

– Сильно побледнела или покраснела, бегающий взгляд, суматошные движения, бессвязная речь? – перечислил Груздев. – Жаловалась на жар, потом на озноб?

– А вы откуда знаете? – удивилась я. – Все верно, но Мила говорила очень тихо, даже я ее с трудом расслышала.

– Я перечислил вам далеко не все симптомы панической атаки, – пояснил Валерий Никитович. – А что она проглотила?

– Понятия не имею, – пожала я плечами. – Вытряхнула пилюлю из таблетницы, потом швырнула ее на пол, вон она валяется.

Стюардесса хотела поднять круглую коробочку.

– Нельзя, – резко сказал Груздев. – У вас есть перчатки? Надеюсь, хлеб-булочки вы раскладываете на тарелки не голыми руками?

– Катя, принеси, – велел пилот.

– И новый полиэтиленовый пакетик, – велел Груздев.

Я слегка напряглась:

– Хотите упаковать улику?

Хирург приподнял брови:

– Да. Откуда вы знаете, как обращаются с вещдоками?

– Сериалы смотрю, детективы читаю, – вывернулась я. – Вы полагаете, что Милу кто-то убил? Надеюсь, меня не подозреваете?

– Подозревать – не моя профессия, – парировал Груздев. – И как мне показалось, убить вы хотели меня.

– За дело, – отбила я подачу, – за уникальное хамство по отношению к Кате и омерзительное поведение во время полета.

– От трупа пахнет горьким миндалем, – вдруг сказал Валерий. – Неужели вы не ощущаете?

– Нет, – ответила я и ахнула: – Цианистый калий! Вот почему вы не стали делать Миле искусственное дыхание, ее было невозможно реанимировать!

– Может, синильная кислота, – пожал плечами Груздев. – Что-то мне с вами, Дарья, расхотелось после полета кофе пить. Ваша девичья фамилия случайно не Борджиа?

Я резко повернулась и пошла в туалет. Влипла ты, Дашутка, в историю. Обижаться на доктора не стоит, я бы сама сразу заподозрила соседку отравленной ядом. Однако этот Груздев быстро пришел в себя! Совсем недавно он закатывал истерику, а сейчас совершенно адекватен. И внешне он вполне симпатичный – темные волосы, карие глаза, усы, бородка. Надо же, я всегда думала, что хирурги обязательно гладко выбриты: растительность на лице – рассадник инфекции и, наверное, очень неудобно прятать бороду под маску.

Выйдя из санузла, я спросила у Кати:

– У пилота, конечно, есть связь с аэродромом Шереметьево?

– Да, – подтвердила бортпроводница.

Я протянула ей свой телефон:

– Пусть Макаров передаст наземным службам номер полковника Дегтярева, вот он, второй в списке. Скажите, что Даша Васильева просит его немедленно приехать в аэропорт, на борту труп Луизы Маковецкой.

– Вы же ее называли Милой, – растерялась Катя, – и по спискам пассажиров она проходит как Людмила Бритвина.

– Луиза Маковецкая, – повторила я, – пожалуйста, это очень важно.

Екатерина ушла, я села на железное сиденье, привинченное к стене. Возвращаться в бизнес-салон не хочется категорически, сидеть рядом с Груздевым тем более, а лететь еще долго.

– Дарья, – спросил Алексей, появляясь на кухне, – объясните, кто такой Дегтярев и почему я должен выполнить вашу просьбу?

Я встала: