Самовар с шампанским

– Вот и не разочаровывай их, – продолжала я, – если сидишь на скамейке в садике у собора, видишь престарелую даму, сразу встань. Это ей очень понравится, и непременно отвечай на ее вопросы, но! Всем любопытным сообщай разную информацию. Спросит одна бабка про любимую девочку? Опускай глаза и лепечи: «Да, мне очень нравится Эмили, дочь булочника». А второй скажи: «Я сохну по Розине из кондитерской», третьей соври про желание пойти учиться на священника и полный отказ от общения с женщинами, ну и так далее. Понимаешь, что будет потом?

Глаза паренька вспыхнули.

– Они все переругаются, когда станут меня обсуждать. Кое-кто к маме придет, начнет выспрашивать. Мать их за дур посчитает, в особенности когда про церковнослужителя услышит. Я вообще-то намерен с компьютерами работать. Спасибо, мадам! Отличная идея.

– Странно, что ты до сих пор сам не додумался до столь простого решения, – удивилась я. – Мне оно пришло в голову, когда я пошла во второй класс. Пожилые соседки в нашем дворе тоже обожали приставать к детям.

– Взрослым надо говорить правду, – назидательно сказал Шарль.

– И как? Всегда получается? – серьезно спросила я.

– Да, мадам, – легко соврал Шарль.

Я рассмеялась.

– Есть люди, которых никогда нельзя обманывать: родители, близкие друзья, любимый человек. Ты рискуешь потерять их доверие, уважение и испортить отношения. Большими неприятностями чревато вранье врачу или адвокату. А в отношении остальных надо думать. Стоит ли откровенничать со сплетницей? Да или нет? Абсолютная честность вовсе не хороша. Ты скажешь смертельно больному человеку, что он завтра умрет?

– Конечно нет, мадам, наоборот, заверю его, что он скоро поправится, – ожидаемо ответил Шарль.

– Но это ложь, – уточнила я, – и она бывает разной, как и правда. Сейчас тоже подумай, как тебе выгоднее поступить: откровенно изложить мне все, что знаешь об отъезде Мари, получить деньги и спокойно уйти, или…

Шарль прислонился к стеллажу с книгами.

– Мадам, Мари знала, куда направляется. Лоретта собралась внезапно, еще утром она и не думала Париж покидать. Мы с подружкой договорились в десять в бар пойти на Сен-Сюльпис, там все наши собираются. Мари хотела тайком удрать, она от матери устала, та постоянно твердит: «У нас денег нет! Не можем ничего себе позволить, мы нищие, бизнес умирает». Очень громко вопит на всю улицу, дочери за нее стыдно. О жадности Лоретты стихи слагают, она прямо как сумасшедшая. Месье Эвиар с женой не спорит, он добрый, хороший, у жены под пятой сидит, что та велит, то и делает, иногда Мари денег сует. А мамашка скорее удавится, чем дочке один евро подарит. Эвиары вовсе не нищие, живут, как все. Сейчас кризис, никто не шикует, но никто и не жалуется постоянно. А Лоретта придет в магазин и заводится: «Почем у вас сливочное масло? С ума посходили!»

Шарль горестно вздохнул:

– Десятого сентября у нас в школе будет традиционный ежегодный бал цветов, девочки должны прийти в красивых платьях, они садовые феи, мальчики им букеты дарят. Очень здорово получается, к нам всегда телевидение приезжает, снимает репортаж. Одноклассницы выпендриваются, сооружают прически, макияж наносят, хотят друг друга перещеголять. А Мари всегда хуже всех выглядит, потому что мать ей говорит: «У нас нет ни копейки! Вымой сама голову, плойкой волосы завей и иди на дурацкий праздник. И платьев у тебя полно. Не смей семью грабить, мы нищие». Представляете, Лоретта на наш рынок, который на улице Бучи по утрам работает, не ходит. Она ездит в Бастилию[12], фиг знает куда на автобусе прется, считает, что там дешевле продукты.

– Уже поняла, что Лоретта отъявленная скряга, – остановила я Шарля. – Ты лучше расскажи про кольцо и деньги.

Подросток насупился:

– Мари мечтала о новом платье на праздник, я ей свои сбережения отдал, те, что на новый компьютер копил.

– Очень благородно, – похвалила я его.

– А, – махнул он рукой, – все равно не хватило, набралось всего триста евро.

Я вздернула брови:

– В «Сандрю» или «Зара» можно приобрести за такие деньги красивую вещь. Мари собралась отовариться в «Шанель»?

– Она мечтает стать королевой бала, чтобы о ней рассказали по телику, хочет стать звездой, – пояснил Шарль. – И надо одноклассницам нос утереть, а то другие девчонки зовут ее оборванкой. Платье требовалось шикарное, чтобы все рты разинули. Вот Мари и решила у матери взять в долг.

– Украсть, – поправила я.

– Нет, – уперся Шарль, – Мари честная, она договорилась с месье Жаком, владельцем кафе «Якобинка», собиралась у него посуду мыть.

– Собиралась? – повторила я. – Но, похоже, не стала руки пачкать.

Шарль опустил голову:

– Мари, пока Лоретта за овощами в Бастилию каталась, стала ее заначку искать, весь дом перетряхнула и случайно в шкафу второе дно обнаружила. А там деньжищ! Прорва пачек! Все по десять тысяч евро! Мари почти четыреста тысяч насчитала!

Я цокнула языком:

– Круто!

Шарль покраснел: