Самовлюбленные, бессовестные и неутомимые. Захватывающие путешествия в мир психопатов

— Я слышал про нее одну историю, — начал Джеймс. — Один раз она беседовала с психопатом и показала ему фотографию человека с испуганным лицом. Эсси попросила определить эмоцию, запечатленную на фото. Психопат ответил, что не понимает, что это за эмоция, а потом добавил, что именно такое выражение появлялось на лицах людей, перед тем как он их убивал.

Я шел дальше по коридору. В какой-то момент внезапно остановился и оглянулся посмотреть на кабинет Эсси Вай-динг. Меня никогда особенно не волновали психопаты, но вдруг я подумал: «Может, самое время познакомиться с одним из них». Казалось экстраординарным, что есть люди, чье неврологическое состояние делает их чрезвычайно пугающими — если верить Джеймсу. У меня в памяти всплыли слова различных психологов, будто большая часть психопатов находится на вершине социальной лестницы — в крупном бизнесе и политике, ведь в этом окружении патологический недостаток эмпатии является преимуществом. Правда ли это? Эсси снова махнула мне рукой. И я решил не погружаться в этот мир, мир психопатов. Это было бы большой ошибкой для человека, страдающего от избыточной тревоги. Я помахал в ответ и пошел дальше.

Дебора работала в Центре нейровизуализации Лондонского университета, который находился за углом на Куин-сквер. В здании располагались клетки Фарадея и томографы, за которыми работали странного вида ребята в майках — они были похожи на героев комиксов. Из-за их нелепого вида даже машины выглядели не такими устрашающими.

«Наша цель в том, чтобы понять, как из мозга рождаются мысли и восприятие и как в этих процессах появляются сбои при неврологических и психиатрических заболеваниях», — гласит веб-сайт центра.

Женщина показала мне почтовый ящик, в котором обнаружила посылку. Я внимательно его изучил.

— О’кей, — сказал я, — да.

И задумчиво покивал головой. Дебора кивнула в ответ. Мы посмотрели друг на друга.

Пора было рассказать ей, для чего я решил попасть на кафедру. Мой уровень невротического напряжения в последние месяцы был невероятно высок, поэтому о нормальном существовании приходилось только мечтать. Обычно человек не испытывает постоянного чувства паники, не ощущает себя так, слово в него регулярно тычут электрошоком изнутри. По этой причине тогда в кафе у меня и родился план, который я вынашивал весь день. Мне хотелось развернуть беседу в свою сторону, чтобы по возможности получить от Деборы помощь. Однако она все еще была в возбуждении из-за моего согласия покопаться в загадке «Бытия или ничего», поэтому до сих пор я не мог заговорить о своем дефекте, не испортив настроения тайны.

И сейчас у меня был последний шанс. Дебора заметила, что я очень внимательно на нее смотрю и хочу озвучить что-то важное.

— Итак… — подала она голос.

Я молчал, продолжая смотреть на женщину.

— Я сообщу вам, как продвигаются дела, — выговорил я.

* * *

Утренний рейс тесного самолета компании Ryanair в Гетеборг был полностью заполнен и клаустрофобически тесен. Я пытался вытащить из кармана брюк блокнот, чтобы распланировать дальнейшие действия, но не удалось — нога застряла под откидным столиком, на котором валялись остатки завтрака. Однако записать план все же требовалось, ведь моя память была уже не так хороша, как раньше. В те дни я довольно часто выходил из дома уверенным шагом и уже через минуту останавливался в растерянности. В такие минуты голову заполняет туман и все путается. Однажды я полностью останусь без воспоминаний, как мой отец. Тогда мне точно будет не до книг. Нужно запасти что-то на черный день…

Я снова протянул руку, чтобы задрать ногу, и опять ничего не получилось. Застряла, черт ее дери! Она…

— И-и-и! — внезапно вырвалось из моего рта. Нога резко дернулась, ударив коленкой о стол. Сосед с удивлением покосился на меня. Подумаешь, всего лишь воскликнул, причем совершенно случайно. Я смотрел перед собой с выражением легкого испуга и изумления. Надо же, какие странные звуки обитают во мне…

* * *

В Гетеборге была зацепка: имя и рабочий адрес человека по имени Петер Нордлунд, который мог что-то знать о Джо К. Хотя в посылках не было ни одного упоминания или намека на то, кто их отправил, — никаких имен возможных авторов или дескрипторов, — в архивах шведской библиотеки я нашел Петера Нордлунда, упомянутого как переводчика «Бытия или ничего» на английский язык. Поиск в интернете не дал никаких результатов, кроме адреса некой организации в Гетеборге, с которой этот человек был связан пока неизвестным мне образом.