Тот, кто любит, должен отнестись с величайшей заботой к этим нежным росткам души человека; как хрупки легкие новорожденного младенца, как легко можно задушить его при неосторожности! И как легко совершить какой-нибудь поступок, которым можно убить душу ребенка! Смерть души, как и смерть тела, легко отличить от состояния нечувствительности; напрасно касаемся мы трупа раскаленным железом, – реакции нет.
Живой реагирует на более слабые стимулы; кто живет и чувствует, может совершенствоваться, – в этом жизнь. Достаточно, чтобы души чувствовали. Смогут ли они тогда быть спокойными среди дурного? Если бы под нашими окнами устроили свалку отбросов и мы начали задыхаться от дурного воздуха, разве мы не стали бы протестовать и требовать, чтобы убрали все это прочь, потому что это заставляет нас страдать. Если бы у нас был ребенок, мы бы беспокоились еще больше, мы бы сами принялись убирать мусор, чтобы оградить здоровье ребенка. …
Действия, в которых человек чувствует себя обязанным дать отчет своей совести, не касаются таких вещей, как наслаждение музыкой или открытия в науке. Человек должен учесть, что он сделал для сохранения и поддержания жизни. Эти очищающие действия – заслуги, как и прогресс, не имеют границ.
Сверхчеловек для Ф. Ницше всего лишь идея, не имеющая никаких практических последствий, странная и ошибочная даже по теории эволюции, которая его вдохновляла. Его идея не помогла в борьбе со страданиями человечества; скорее это была цель, привязывающая человека к земле, толкающая его к поискам средств создать из самого себя сверхчеловека; и это делало его заблуждающимся, эгоистом, жестоким, безумным.
Жизнь не исчерпывается подчинением законам гигиены в физической и психической области. Жизнь может брать из окружающей среды средства для своего собственного очищения и спасения; эта жизнь требует любви и сил, необходимых для ее преобразования.
Для святых, стремящихся к истине, характерен не экстаз, а действительная и победоносная борьба высших проявлений против низших сторон духа.