Самовывоз

Пока она обходила машину, усаживалась в салон, как-то слишком бережно укладывая большую спортивную сумку на заднее сиденье за моей спиной, я закрыл окно, добавил оборотов винтилятору, направив струю теплого воздуха на запотевшее, в верхней трети, лобое стекло. Отраженный стеклом воздух неприятно ударил в глаза.

Мы ехали молча уже полчаса. Тихо играла музыка. Солце почти встало. Прикрытое туманной морозной пеленой, оно ярким оранжевым шаром висело над горизонтом. Дорога была скользкой, разгоняясь на открытых участках дороги, приходилось тормозить на покрытых укатанным, скользким снегом, участках.

На одном из таких участков, входя в поворот, пришлось резко затормозить, чтобы объехать достаточно большую яму. Машину занесло. Привычно сработало АБС. От резкого торможения, сумка женщины упала с сиденья и перевернувшись, застряла между спинкой водительского сиденья и диваном заднего сиденья. Женщина как-то неестественно громко вскрикнула и начала судорожно пытаться вытащить застрявшую сумку. Шас развернулся в ее сторону и тоже стал помогать ей. Обернувшись в пол-оборота, он резко дернул сумку вверх. Даже я услышал, как внутри сумки что-то крупное сместилось к противоположному ее торцу. Женщина еще раз вскрикнула и попыталась вырвать сумку уже из рук Шаса. Мешая друг другу, они вновь уронили сумку. Она упала торцом вниз, между водительским и задним сидениями.

— Да что там у вас такое? — Раздраженно спросил я, развернувшись в их сторону.

— Там ребенок, — плача ответила женщина, с трудом вытащив сумку, она уложила ее к себе на колени, крепко прижав к себе.

— Там моя девочка, мертвая, — сквозь слезы прошептала женщина.

Классические блюзовые композиции Клэптона были самым неуместным звуком, который только можно было себе представить в повисшей, в тот момент, тишине. Шас одним ударом по кнопке вырубил музыку. Мы минут пять еще ехали молча. Женщина уже не плакала, а только на одном дыхании выдавала звук «м-м-м-м-м». Шас тупо смотрел перед собой. Я вел машину, пытаясь понять происходящее: большая спортивная сумка с трупом мертвой девочки, отчего она умерла, сколько же месяцев малышке, если ее смогли упаковать в эту сумку?

На обочине, освещенный фарами, засветился дорожный знак населенного пункта «Кiшкентай».

— Тормози! — скомандовал Шас.

Я автоматически выполнил команду. Машина остановилась прямо перед знаком. Справа от дороги, у леса, стояло несколько домов с подворьями.

Шас резко вышел из машины.

— Выходи, ТВАРЬ! — приказал он женщине, грубо дернув ее за рукав.

Женщина послушно вышла, держа у груди обеими руками сумку.

— Поехали, — скомандовал Шас, резко хлопая дверью.

— Ты что творишь? — Спросил я.

— Поехали, поехали! — Шас нервно махнул рукой.

Я медленно тронулся с места. В моей голове вихрем проносились мысли, но я ни как не мог определиться с собственным решением. В зеркале заднего вида я видел, как женщина, прижимая сумку к груди, смотрела нам вслед с обочины дороги.

Чрезвычайная ситуация — это непреднамеренное, неожиданное зло, действующее в ограниченном промежутке времени. По своей природе чрезвычайная ситуация всегда временна. В чрезвычайных ситуациях человек должен добровольно оказывать помощь чужим людям, если это в его силах. Когда под рукой кроме молотка нет ничего другого, все кажется похожим на гвоздь.

Я резко повернул руль. Машину слегка занесло. Я свернул на узкую, занесенную снегом обочину, проехал метров десять и остановился.

— Что еще такое? — Раздраженно спросил Шас.

— Кажется заднее колесо, с твоей стороны, — ответил я. Мы вышли из машины. Оба были раздеты. Дул холодный пронизывающий ветер. Было холодно — градусов тридцать, не меньше! Колесо, провалившееся в снег, легко могло показаться спущенным. Шас пнул по шине. Я подошел с багажнику и оперся на машину. Как только Шас развернулся в мою сторону, я ударил его правой в челюсть. Удар не свалил его с ног, но опрокинул в глубокий кювет. Иногда нет другой возможности сказать и заявить, как только ударом или выстрелом.

Я открыл багажник, достал сумку и кинул ее Шасу, стоящему в кювете по пояс в снегу. Потом открыл левую заднюю дверь салона, достал его пуховку с шапкой, проверил карманы с документами и «лопатником», застегнул их, засунул шапку в рукав и кинул куртку на обочину. Сел в машину, включил «аварийку» и задним ходом поехал к женщине, оставленной нами у поселка Кiшкентай.

Она стояла спиной к моей машине и ни как на меня не реагировала. Я вышел из машины, усадил ее на заднее сиденье. Она безоговорочно подчинилась мне. Сел в машину, заблокировал все двери, включил на всю мощь печку и мы с ней поехали.

Когда я на большой скорости проезжал мимо Шаса, он уже выбрался из кювета и отряхиваясь от снега, одевал пуховик. Он даже не повернулся в мою сторону. Но если бы он совершил хоть одно движение в мою сторону — я бы сбил его, не задумываясь!..

Каждый ставит точку в одиночку