Самозванец

Взгляд, которым он ее одарил, был в равной степени удивленным и подозрительным. Она снова смеялась над ним, и он понимал это.

– Прошу прощения?

– Милорд, я вполне в состоянии передвигаться самостоятельно. Я в этом практиковалась не один год.

Он отдернул руку.

– Мои глубочайшие извинения, миссис Симпсон. Не хотел вас обидеть.

Клара вздохнула:

– Какая жалость!

– О чем вы?

– Жаль, когда такой мужчина, как вы, одаренный, обеспеченный, наделенный всеми достоинствами, обделен чувством юмора.

У него отвисла челюсть.

– Одаренный, обеспеченный, наделенный всеми достоинствами?

– Ну конечно! Вы красивы, титулованы, имеете средства, наверняка получили хорошее воспитание и образование.

– А… – разочарованно произнес он. – Так вы имели в виду все это.

Ничего этого Клара не имела в виду. Она бросила на него смущенный взгляд, он тоже посмотрел на нее.

Клара не сдержала смешка. Это словно прорвало плотину. Клара отвернулась, прикрывая рот рукой в перчатке, а лорд Рирдон, прислонившись к фонарному столбу, истерически хохотал.

Клара шлепнула его по руке ридикюлем.

– Остановитесь, – задыхаясь, проговорила она. – Или я… не смогу остановиться.

Успокаиваясь, лорд Рирдон подал ей свой платок, чтобы она утерла выступившие слезы. Клара протянула ему свой кружевной платочек. Он принял его своей крупной рукой и замер, беззвучно двигая челюстями.

– Он выглядит слишком женственным на ваш вкус, милорд? – улыбнулась Клара. – Вы не разделяете склонность сэра Торогуда к кружевам?

– Дело вовсе не в этом, миссис Симпсон, – ответил он, утерев глаза и положив платочек в карман. – Я прикажу выстирать его, и, таким образом, у меня будет повод снова увидеться с вами.

Она почувствовала себя польщенной. Ей не следует быть такой падкой на красивые слова, но, в конце концов, за свою жизнь она получила не так много мужского внимания. Мужчины редко проявляют интерес к девушкам, которые любят книги, неброско одеты и к тому же имеют отца, пользующегося весьма дурной репутацией.

Может быть, все дело в платье? Неужели она и в самом деле ошибалась все это время, не придавая значения модной одежде?

Неужели даже лорд Рирдон клюнул на эту приманку?

– Должна вам сказать, милорд, что обычно я выгляжу несколько иначе.

– Иначе?

Вертя в руках ручку ажурного зонтика, Клара отвела глаза.

– Я хочу сказать, что… что зачастую у меня совсем иной вид. Обычно я не придаю значения моде, а также своей внешности.

Он остановился и повернулся к ней улыбаясь. Она почувствовала, что у нее непроизвольно начинает отвисать челюсть, и постаралась поплотнее сжать губы. Просто он был слишком красив, чтобы выразить это словами.

Когда Клара встретила его два дня назад, первое, что ей пришло в голову, – от этого господина нужно потребовать поделиться своей красотой с какой-нибудь заслуживающей этого женщиной. Теперь она задумалась, а не создан ли он для того, чтобы просто украсить дни какой-либо женщины. Видит Бог, она могла бы часами смотреть на него.

Клара беспокойно зашевелила пальцами. Нет ли у нее в ридикюле карандаша?

– Что-то не так?

Она подняла руку, жестом призывая его к молчанию. В солнечном свете в его светло-каштановых волосах заиграли многочисленные золотые вспышки.

Ах, если бы она была художником! К сожалению, она никогда серьезно не занималась живописью. Но она могла и хотела запечатлеть великолепную линию его скул и подбородка.

– Не шевелитесь.

Покопавшись в шелковом мешочке, она наконец достала карандаш и за неимением лучшей бумаги развернула один из свертков.

Через мгновение, расправив дешевую коричневую бумагу на скамье, она приготовилась рисовать. Но, подняв глаза, увидела, что джентльмен как-то странно смотрит на нее.

Ах да! Она забыла спросить у него разрешения. Она так часто делала свои наброски втайне, что напрочь забыла про этикет.

– Могу я нарисовать вас?

Он молча наклонил голову. Она вскочила и, торопливо стянув перчатки, взяла его подбородок и придала ему необходимое положение. Затем сняла перчатки, но, почувствовав тепло его кожи ладонями, в изумлении замерла.

Она отдернула руки точно так же, как он сделал это раньше. Должно быть, он не забыл этого, потому что усмехнулся:

– Я вполне в состоянии повернуть голову сам. Я практиковался в этом не один год.

Смущенная, она покачала головой:

– Похоже, вы также практиковались в том, чтобы быть терпеливым. Извините. Просто у вас такие приятные… черты. Я лишь хотела запечатлеть вас именно в этот момент.

– Ничего не имею против.

Она улыбнулась и вновь склонилась над бумагой.

– Понимаете, меня очень интересует вопрос, почему одних людей считают красивыми, а других нет. Возможно, всего лишь незначительная разница в форме носа. Или слишком выдающийся подбородок, или недостаточно…

Быстрыми уверенными штрихами она запечатлела на бумаге его черты, размышляя над тем, где могла видеть эти почти классические греческие скулы.

Впрочем, однажды они уже разговаривали, быть может, именно тогда она и заметила их.