Самозванец

– Погодите, мне нужно сойти, – смущенно улыбнувшись, сказала девушка и просительно посмотрела на меня, ожидая, что я помогу ей спуститься с лошади. Мне делалось все интереснее наблюдать за ее маневрами. Стало понятно, что все, что она делает последнее время, неспроста, и имеет какую-то определенную цель.

Я ей помог, и она, не торопясь, удалилась в хозяйскую сталчковую избу, говоря попросту, в туалет. Конечно дело житейское, но посадить мужиков в седла, а самой полчаса заседать в клозете – действие, которое явно имело какую-то психологическую нагрузку.

– Заждались? – вернувшись, весело спросила она, одаривая нас очаровательными улыбками.

– Нет, ничего, ты недолго, – подобострастно ответил Ваня.

– Едем! – теперь уже утвердительно сказала она и первой тронула лошадь.

Оказалось, что даже формальное лидерство перешло в ее слабые нежные ручки. Однако Наташа не учла одной мелочи. Мой донец никому не позволял скакать впереди себя. Он тотчас обошел Зорьку и занял свое законное место. Не знаю, как это восприняла наездница, мне больше ее видно не было, а злорадно оглядываться я не стал.

До городских ворот мы добрались безо всяких задержек. Время было самое разъезжее, около восьми часов утра, и не приходилось объезжать улицы, перекрытые рогатками, как это часто случалось в неурочные часы. Стрельцы выпустили нас из города беспрепятственно. Их больше интересовали приезжающие, а не отъезжающие.

На свежем воздухе мне немного полегчало. Обруч, с утра опоясавший голову, ослабел, и я даже начал получать удовольствия от быстрой езды. Наши кони шли хорошей рысью, так что скоро мы оказались далеко за городом.

Об остановке на обед в известном Наталье трактире разговора больше не заходило, и я, уехав из дома без завтрака, начал чувствовать голод.

– Наташа, надо бы остановится, поесть, – сказал я, придерживая донца, когда мы въехали в какое-то большое село с трехкупольной церковью.

– Потерпи немного, скоро доедем! – весело крикнула она, пришпорила Зорьку и ускакала вперед.

Я догнал ее, и мы поехали рядом.

Как бы ни уверена была Требухина, что ее отец умер, без подготовки соваться в осиное гнездо я не хотел.

– Наташа, давай сначала остановимся в соседнем селе и все разузнаем, – предложил я.

– Зачем?

– Если ты ошиблась...

– А с чего ты решил, что я ошиблась? – удивилась она.

– Тебе что, мало было просидеть ночь в подполе? – вопросом на вопрос ответил я, не собираясь затевать диспут о ее способностях к предвиденью.

– Подумаешь! Если бы не захотела, то и не сидела бы, – ответила она, почему-то отвернувшись в сторону. – Как-то я ведь жила до встречи с тобой!

Ответить на это мне было нечего. Получилось, что я без спроса вмешался в ее личную жизнь и оказал ей непрошеную услугу.

– Извини, не знал, – после долгой паузы единственное, что нашел сказать я.

– Ничего, что было, то прошло, – примирительно откликнулась девушка.

Дальше мы ехали молча. Естественно, мое настроение заметно ухудшилось. Думаю, что у любого нормального человека тут же возникла к любимой масса вопросов. Появились они и у меня. Однако для проникновенного разговора момент был не самый подходящий, лошади шли приличной рысью, и между нами было метра два дистанции. Однако я все-таки попытался резюмировать ее странное высказывание:

– Если тебе не нужна моя помощь, то будет лучше, если к себе домой ты поедешь одна.

– Как это одна? – удивилась Наташа.

Она подъехала ближе, и теперь мы скакали, можно сказать, ноздря в ноздрю. Девушка смотрела на меня с удивлением, как будто я ляпнул невероятную глупость.

– Я провожу тебя до вашего имения и вернусь в Москву. Если ты уверена, что тебе ничего не грозит, то справишься и сама.

– Нет, мы должны приехать туда вместе, – уверенно, как о деле решенном, сказала она и вернулась на старую позицию в двух метрах от меня.

– Зачем? – задал я вполне резонный с моей точки зрения вопрос.

– Мне может понадобиться твоя помощь, – пришпоривая лошадь, крикнула она и вырвалась вперед.

Мне делалось все интересней жить. Пока я не мог понять, какую игру она ведет, но что с Наташей не все так просто, было уже понятно. Вчера и сегодня она, как могла, боролась за лидерство и всеми доступными средствами пыталась меня подмять под себя и заставить подчиняться.

Другое дело, что в отношениях со мной возможности у нее были ограничены, и для успешного воспитания явно недоставало времени. Вот если бы я был в нее безумно влюблен, и она шажок за шажком, как это делают многие женщины, загоняла мужа под свой каблук, так, чтобы он этого и не почувствовал. Вырабатывала у меня, так сказать, динамический стереотип поведения, когда носить в зубах поноску и четко выполнять команды делается естественным, привычным мужским состоянием.

Моему донцу опять не понравилось, что кобыла его все время обгоняет, и он легко поравнялся с Зорькой.

– Ты как знаешь, а я, пока не разберусь, что там у вас происходит, в ваше имение не поеду! – крикнул я и ускакал вперед, оставив Наталью размышлять над горькой женской долей.