Самозванец

Говоря это, он осторожно тронул Биндера рукавом по лицу. Богослов не выдержал и с пронзительным криком шарахнулся в сторону, где лежал спавший Вестмайер.

– А, негодяй! – заревел последний спросонок. – Будешь знать, как нападать на безобидных студентов. Раз! Раз! Получай!

– Проклятый! – вскричал слезливым голосом Биндер. – Он проломил мне череп!

– А? Что такое? – просыпаясь, спросил Вестмайер. – В чем дело? Вот, братцы, сон мне приснился. Будто мне попался в руки этот негодяй-дворецкий и я здорово проучил его.

– Я, кажется, не дворецкий, – сердито заметил ему Биндер. – Постарайся на будущее время видеть сны поумнее… Боже мой, Боже мой! За что ты допустил, чтобы я попал в эту развратную компанию? Сначала мне чуть не оторвали ухо, а потом хотят разбить и всю голову.

– Да неужели я ударил тебя, Биндер? Что за наваждение такое!

– Да, да, наваждение! Все это от неумеренного питья пива!

В этот момент перед дверью послышались шаги, потом скрип отпираемого замка.

– Слава богу, наконец-то нас собираются выпустить на свободу, – сказал Гаусвальд.

Все оживленно прислушались.

Дверь открылась, и в полосе света показался какой-то изящно одетый молодой человек средних лет с бледным лицом и большими черными пламенными глазами. Его сопровождал профос[9], сказавший:

– Вот сюда. На нарах найдется еще местечко для одного человека.

– А что здесь за люди?

– Студенты, арестованные за учиненное ими бесчинство.

– Здесь ужасно душно. Нельзя ли открыть хоть окно? – сказал незнакомец, сунув профосу какую-то монетку.

– Что же, почему не сделать этого для хорошего человека, – отозвался профос и, отодвинув засов, снял ставень и толкнул сквозь решетку окно. В камеру ворвались струя чистого, свежего воздуха и таинственный свет луны. До этого там было темно, словно в аду, теперь же камера осветилась серебристым лунным сиянием.

Снова заскрипел замок. Незнакомец остался среди студентов, но не подошел к нарам и не прилег там, а принялся расхаживать взад и вперед по камере. Время от времени с его уст срывался мучительный вздох и руки с жестом отчаяния хватались за голову. Наконец он подошел к окну и замер там в задумчивой позе.

– Эхма, – вздохнул Лахнер. – Вот тебе и освобождение. Нет, Биндер, плохо ты изучал богословие. Не хочет Всевышний прийти к тебе на помощь.

– Молчи, Лахнер, и не оскорбляй моей верующей души своим богохульством, – слезливо ответил Биндер. – Смотри, Бог покарает тебя за безбожие.

– А тебя за набожность съедят крысы, – смеясь, ответил Лахнер.

Студенты расхохотались, от их уныния не осталось и следа. Только Биндер продолжал ныть и жаловаться, что служило неистощимым источником веселых шуток над ним, в которых особенно изощрялся Лахнер.

Мало-помалу незнакомец стал прислушиваться к их разговору, и его грустное лицо не раз освещалось чем-то вроде улыбки при этом веселье беззаботной юности. Заметив, что студенты особенно часто окликают Лахнера, игравшего роль первой скрипки в этом концерте шуток, он подошел к нарам и спросил:

– Скажите, пожалуйста, господа, где тот господин, которого зовут Лахнером?

– Здесь лежит его бренное тело! – с шутливой торжественностью ответил тот.

– Не могу ли я просить вас быть столь любезным уделить мне минутку для важного разговора?

– Пожалуйста, – с готовностью ответил студент и отошел с незнакомцем к окну.

– Скажите, – спросил незнакомец, – нет ли у вас в Страсбурге родственника, которого тоже зовут Лахнером?

– Право, не знаю, – весело ответил студент, – ведь нас, Лахнеров, как собак нерезаных. У меня и в Вене целая куча однофамильцев.

– Вы студент?

– Юрист второго курса.

– Как вы сюда попали?

Лахнер чистосердечно рассказал историю, уже знакомую читателям по предыдущей главе.

– Вы почему-то внушаете мне доверие, – тихо сказал незнакомец, – и я хочу обратиться к вам с большой просьбой, но сначала вы должны дать мне слово, что будете держать все это в строжайшем секрете.

– Сначала я должен знать, в чем дело.

– Дело идет о благополучии и чести юной добродетельной дамы.

– В таком случае я полностью к вашим услугам.

– Так как вас арестовали за невинную шутку, то, очевидно, завтра же вы будете на свободе. Сейчас же разыщите в квартале Фенрихсгоф в Вене инструментальных дел мастера Фремда. Скажите ему, что у вас имеется поручение от Гектора и Евфросинии. Фремд отведет вас к лицу, у которого вы должны спросить: «Щит или голова?» Если это лицо не ответит вам: «И щит, и голова», а ответит как-нибудь иначе, то обругайте Фремда: он отвел вас не к тому лицу. Тогда, не говоря больше ничего, заставьте Фремда отвести вас к тому человеку, которого я имею в виду. Получив требуемый ответ: «И щит, и голова», скажите: «Под тремя кинжалами в комнате Гектора». Тогда можете сообщить этому лицу, где именно вы встретили меня. Вот и все, что мне нужно. Согласны вы исполнить мою просьбу?

– С удовольствием.

– Тогда прошу вас исполнить ее в самом непродолжительном времени. А теперь повторите мне то, что я вам сказал, чтобы мне знать, запомнили ли вы.