Самозванец из Гессена (СИ)

Перестав играть, легко выбил из его рук меч. Постоял, дав возможность подобрать оружие. Повторил трюк. На восьмом полёте меча Олег уже не побежал за ним, а медленно, понуро поплёлся, даже не задумываясь о том, что могу легко отчекрыжить его дебильную башку. Он проиграл. Он сдался. Пощады просить не собирается, но всё понимает.

— Достаточно, — вздохнул князь. — Уже начинает утомлять это позорище в исполнении моего сына. Графиня Достоевская, согласны ли вы признать, что барон Гольц безоговорочно выиграл дуэль?

— Несомненно. Дальнейшее продолжение поединка считаю бессмысленным убийством.

После этих слов Олег опустился на паркет, обхватил голову руками и тихо завыл.

Глава 24

Князь лично проводил нас до моего драндулета. Внимательно окинул автомобиль заинтересованным взглядом, хмыкнул, но воздержался от комментариев про это чудо технической мысли. Наверное, не хотел обидеть будущего хозяина своего сына.

— В течение суток все необходимые бумаги о поступлении в вашу временную собственность Олега будут составлены. После этого, Максим, ждите «посылку». И… Юлия Петровна! Я бы на вашем месте присмотрелся повнимательнее к барону Гольцу. Не хотите официально пускать в свою семью, то тогда я найду ему достойных людей из своих родственников.

— Не стоит так утруждать себя, — вежливо улыбнулась графиня. — Приложу все усилия, чтобы Максик стал моим. Уверена, что сама через несколько лет смогу подняться до уровня Абсолюта. Когда-нибудь подтяну до него и Анну. Если же и Гольц, по вашему же справедливому утверждению, получит Абсолюта, находясь в роду Достоевских, то смогу поменять графский титул на княжеский. Три Абсолюта в одной семье заслуживают по всем статьям именно этого и не меньше.

— Разумные мысли, — кивнул Юрий Фёдорович. — Но учтите, что многое будет зависеть от того, как Максим справится с моей просьбой. Буду разочарован — уничтожу.

— Этот? Знаю его не так уж и долго, но уверена, что справится… Если не влипнет во что-нибудь, из чего отлипнуть обратно невозможно будет. Риски есть.

— Все рискуем, Юлия. Удержаться наверху без этого нельзя. Прощайте… Точнее, до новых встреч. Надеюсь, не менее содержательных.

По дороге домой Юлия растеклась по сиденью уставшей медузой.

— Как тебе князь Волконский? — после долго молчания поинтересовалась она.

— Крутой. Как ты и говорила, сложный.

— Потому что умный. Абсолют опирается больше не на эмоции, а на логику. Я пока так не могу, поэтому и застряла в Магистрах.

— Ты мне такая больше нравишься.

— Спасибо. Только останавливаться в развитии нельзя. Обгонят молодые и резвые, вроде тебя, и спишут в утиль. А на мне семья держится, пока девки ума не наберутся и житейской мудрости… Честно говоря, хотелось бы расслабиться от этого всего. Перестать выживать и начать жить.

— Не прибедняйся. Тебе самой нравится быть такой.

— Нравится, — согласилась она. — Но ты прочувствовал сам, как Волконский нас размазал. Словно детишек, а не крутых бойцов. Нужно усиливать тренировки, усиливать своё влияние в обществе и… Да всё усиливать надо! Что думаешь делать с Олегом? Неудачи с ним нам не простят.

— Бойца. Хмырь, конечно, неприятный, но ты сама видела некоторые его реакции. Пусть и ржавый, но стержень в нём есть. Другое дело, что в тени своего отца он совсем потерялся как личность. Отсюда и все выкрутасы: — чувствует себя ничтожеством и пытается самоутвердиться не теми способами.

— Ты ещё и психолог, Макс? Не ожидала.

— Ещё какой! — рассмеялся я. — Поэтому сегодня пойду к Ворониным. Твою личную жизнь устраивать.

— Я сама.

— Ага. Зная твой характер, подозреваю, что подожжёшь дом Савелия, а потом предложишь погорельцам пожить у тебя.

— Хорошая идея, — заинтересованно произнесла Юлия. — Заодно и притрёмся под одной крышей.

— Знаю, чем «тереться» будешь. Не, лучше давай мирным путём твоего бравого полковника охмурять.

— Иногда мне кажется, — призналась графиня, — что ты намного старше своего возраста. Нет ощущения, что с молодым дуралеем разговариваю… Хотя и дуралеем тоже бываешь.

— Сама не лучше.

— Потому что Достоевская. Другие в этой семейке не уживаются.

— Это всё объясняет. Но есть и ещё одна проблема, кроме наших с тобой характеров. Глашка… Такс, появись.

— Господи, — схватилась за сердце графинюшка, когда дух-хранитель возник на торпеде автомобиля. — Всё никак привыкнуть не могу!

— Ну, мне до него ещё далеко, но спасибо! — ответил Такс, довольный её реакцией. — Ты чего хотел, Макс, рассказать про Глашеньку?

— По твоим словам, симбиотка взрослеет. Мне подобное не нравится. Помнишь, как она говорила про каких-то волосатых голых мужиков, приманивающих самок членом? А если это не про людей? Если у неё просыпается родовая память духа Твари, полностью заменяя человеческую сущность? Она же сбежала от Йети. Как раз они подходят под описание озабоченных женихов.

— Ты хочешь сказать, что скоро Глаша станет опасной Тварью? — изумилась Юлия.