Самозванец из Гессена (СИ)

— То есть, — попытался понять он, не зная о роли Такса в этом всём, — вы по своим каналам подкинули этим мудакам проблем, а теперь хотите разыграть спектакль, чтобы заработать? Это проклятие вообще реальное или нет?

— Рукотворное, — признался я. — Но подкопаться никто не сможет.

— Понял. Не лезу в чужие секреты. А я вам зачем? Сами бы справились.

— Максиму светиться нельзя, — стала объяснять Анна. — Одной мне идти тоже не совсем с руки. Признаться, вести переговоры меня мать хоть и учила, но чисто теоретически. Я ж в изоляции жила. А ты, Жан, язык подвешенный имеешь. Нужно выжать из рестораторов как можно больше денег. Половина из них твоими будет.

— Могу и так помочь, по-дружески.

— Нет. Либо в доле, либо никак, — возразил я. — Это бизнес, а не благотворительность. Есть определённые риски, и подставляться просто так не собирается никто. Ты не исключение.

— Уговорили. Спасибо за доверие. Когда едем?

— Сейчас узнаю.

Анна достала телефон. После пяти минут переговоров она закрыла динамик рукой и поинтересовалась у Бельмондо.

— Какие планы на ближайшие несколько часов?

— Прожигать жизнь с элитными куртизанками, плескаться в ванной из шампанского, колоть огромным бриллиантом орехи и стать императором Франции.

— Понятно. Выезжаем немедленно.

Вызвав такси, они уехали. А я, сгорая от любопытства, что там будет происходить, подключил Такса к слежке.

— Будешь передавать их разговор мне, — приказал я ему.

— Могу транслировать картинку прямо в твою голову, — довольно заявил дух. — Энергия Метаморфа хорошо усвоилась. Прокачался немного.

— Отлично! Мне бы так. Вроде и хапнул тогда силы основательно. Только переход от Мастера до Магистра требует намного большего вливания.

Сев в свой драндулет, я быстренько доехал до особняка Достоевских и, запершись в комнате, лёг на кровать в ожидании занимательного фильма, который не заставил себя долго ждать.

Зайдя в помещение одного из недружелюбных к нам ресторанов, Анна с Жаном тут же были сопровождены в кабинет начальства. Два персонажа, встретивших парочку, однозначно были родственниками, тут и к гадалке ходить не надо. Упитанные морды с двойными подбородками — отличительная черта этого семейства.

Другой отличительной чертой являлось высокомерие.

— Короче, чтобы завтра этой чертовщины не было. За это можете посещать со своими дружками наши заведения, — произнёс один из боровов.

— Спасибо, не надо, — моментально отреагировал Жан. — Всего хорошего, господа.

— А ну, стоять! Я ещё не закончил!

Зря он так с Бельмондо. Виконт с виду хоть и шалопай, но если дело касается задетой чести, то тут же, не раздумывая, кидается в бой. Был свидетелем парочки его дуэлей. На удивление грамотно ведёт поединки и чувствуется неплохая школа за плечами.

Наглый ресторатор не успел пикнуть больше ни слова, как кончик меча упёрся в один из его подбородков.

— Ты, тварь, кто такой, чтобы указывать мне? Простолюдин с большим кошельком и ничем более смеет вякать⁈

— Мы граждане Российской Империи, а ты явно иностранец, — спокойно подключился к разговору второй ресторатор. — Так что не стоит покушаться на жизнь моего брата, господин хороший, если хотите надолго остаться в нашей стране.

— Вообще-то, только что и меня ваш многонеуважаемый братец оскорбил. Графиню, между прочим. Кто я такая не знать он не мог, поэтому могу прирезать его и сама, — пояснила Аня.

— Только подать в суд. Вызвать простолюдина на дуэль вы не имеете права, а мой родственник не настолько ополоумел, чтобы первым затеять поединок.

— Значит, подам в суд, — пожала плечами Анна. — Правда, к моменту принятия решения судьёй платить штраф вам будет нечем. По нынешним временам рестораны разоряются очень быстро. А уж если в них проклятие или какая-нибудь другая нечистая сила водится, то ещё быстрее.

— Что ж, намёк понял, — вздохнул он. — Предлагаю начать беседу заново и без нервов.

— Хорошо. Жан, отпусти дяденьку, а то он потеет от волнения сильно.

Вскоре четверо переговорщиков уселись за одним столом, недобро поглядывая на оппонентов.

— Десять тысяч рублей с каждого! — сразу же заявила цену Анна. — За меньшее не соглашусь.

— Пятьсот рублей. С учётом того, что товара попорчено на четыреста рубликов, то это будет справедливой ценой.

— Нет, неправильно считаете. ПОКА на четыреста рублей попали. Зная, что подобные проклятия посещают не каждый день, а спонтанно, могу предположить, что оно появлялось не больше двух раз за эту неделю. Четыре недели месяца умножим на четыреста рублей и получаем тысячу шестьсот рублей. В год получается около двадцатки.

— Но и это ещё не все убытки! — поддержал её Жан.- Ассортимент уменьшится, поползут слухи, что у вас всякая фигня на кухне творится. Ни один здравомыслящий человек больше к вам не сунется. Это крах предприятия! Именно за него вы платите Анне Кирилловне Достоевской десять тысяч и ещё пять тысяч мне.

— Ещё и тебе⁈ — немного отойдя от стресса, возмутился хамоватый.