Самозванец по особому поручению

— Видите ли, господин Орсон, я очень не люблю неясности, а этих людишек, наш Тихомир Храбрович еще на Руяне заприметил, да узнал. Учитывая историю, что поведал мне господин Бережной как о них самих, так и об их «подвигах», я счел необходимым присмотреться к нашим случайным попутчикам.

— Вот как? — Бьорн задумчиво погладил подбородок. — И что же за истории, рассказал ваш друг?

— Некрасивые истории, господин Орсон. Очень некрасивые, большего, уж извините, сказать не могу, ибо права такого не имею. А люди те, тати и душегубцы. Вот и волнуюсь я, с чего бы нашим дорожкам с ними пересекаться… А ну как, они за старое принялись, да к Варягу присматриваются?

— То ясно. — Кивнул Бьорн. Ему явно не понравилось, что я не собираюсь распространяться об истории «лазарей» и не желаю рассказывать, откуда их знает Бережной, но вот беспокойство мое Орсон понял. — Вот только одного не пойму, герр Старицки, чем вам лицезрьение этих… татьей, да? Чем оно вам поможет?

— А я их образы сниму, да всем членам нашей экспедиции продемонстрирую, чтоб запомнили, да береглись, коли кого похожего увидят. — Ответил я.

— Хм. — Орсон на миг задумался, покрутил в ладонях толстопузый бокал для коньяка и, вздохнув, решительно кивнул. — Гут. Хорошо, Витали Родионович, я понимаю ваше беспокойство и… постараться вам помочь. А сейчас… будтье любезен, одьелите еще толикой этого чудного напитка!

Вечер в салоне Варяга прошел уже вполне привычно. Наши высоколобые энтузиасты, отыскав себе очередную головоломку, наполнили помещение гулом спора, Бережной и Грац устроились в креслах в углу, прихватив с собой, для душевности беседы, бутылку так понравившегося Орсону коньяка, Лейф сосредоточенно внимал отцу, а Лада молча устроилась рядом со мной на диване, положив голову мне на плечо. И было что-то уютное и домашнее в воцарившейся в салоне яхты обстановке.

Но как бы ни был приятен и долог вечер, он закончился. Солидные, сияющие надраенной медью часы отбили полночь, и народ потихоньку потянулся к каютам. Разве что, Меклен Францевич решил выделиться, и вышел через распахнутые стеклянные двери на кормовой балкон яхты… подымить на свежем воздухе перед сном. Сумрачная, но романтичная немецкая душа нашего «штатного патологоанатома» порой нуждается в лицезрении бескрайнего ночного неба и молчаливом диалоге с подмигивающими звездами. Сам он, разумеется, ни за что в этом не признается, ну да его никто и не заставляет, не так ли?

Утро. Нет, на самом деле, ночь еще не закончилась, более того, часы еще даже не пробили четырех часов, а я уже вынужден был выбраться из-под теплого одеяла. И все из-за того, что пять минут назад на борт Варяга буквально взлетел запыхавшийся посыльный и, мешая русские и свейские слова, объяснив вахтенному, что его прислал помощник капитана порта с запиской для владельца яхты, протянул матросу огромный журнал.

Лешко, за очередной какой-то влет оставленный вахтенным на «собаке», расписался в гроссбухе посыльного и тут же отправился будить адресата. Скажу честно, просыпаться в четвертом часу ночи, для меня удовольствие невеликое, хотя на «том свете» не такое уж редкое, но вот… расслабился я здесь, что ли?

В общем, прошло добрых десять минут, прежде чем до меня полностью дошел смысл записки, переданной Бьорном Орсоном ни свет ни заря. Хорошо еще, портовый чиновник не пошел на крайность и не стал писать свое послание на свеоне. Будить Ладу, ради прочтения его эпистола, я бы точно не стал.

Окончательно проснувшись и разобравшись в завитушках стремительного почерка Орсона, я тяжко вздохнул и принялся одеваться. Утро все-таки началось, и оно… отвратительно.

— Ты куда, Витушка? — Сонный голос Лады остановил меня уже на пороге.

— Дела, милая. Дела. — Я обернулся и, извинительно пожал плечами. — Наш новый знакомый прислал записку, зачем-то я ему понадобился.

— Но ведь еще даже не рассвело? — Бросив взгляд на иллюминатор, проговорила Лада.

— Знаю. Как ты помнишь, у господина Орсона сегодня ночная вахта. Не знаю, что там произошло, но очевидно, что-то важное. Иначе бы, Бьорн не стал тревожить нас столь рано.

— Ладно, иди, только… — Лада на миг замялась, и я понимающе кивнув, на миг распахнул полу пиджака, так что стала заметна сбруя барринса.

— Я обязательно предупрежу охранителей. Более того, я собираюсь пригласить с собой Тишилу.

— Мальчишка. — Вздохнула она. — Ладно, можешь идти, но обещай мне…

— Я буду предельно осторожен, милая. — Заверил я Ладу, и уже собрался было шагнуть за порог.

— Хм. Ты ничего не забыл, любимый? — Тон супруги стал почти угрожающим и я, демонстративно хлопнув себя по лбу, подошел к изголовью кровати, и склонился над ней. Руки жены обвились вокруг моей шеи. Спустя минуту, Лада оттолкнула меня от себя и, облизнув припухшие губы, тихо вздохнула. — Вот теперь иди. Слышишь? Уходи немедленно, а то я за себя не ручаюсь.

— Уже ушел. — Хрипло ответил я и действительно постарался как можно скорее убраться из комнаты. Потому как, еще полминуты пребывания рядом с Ладой, и в нашей каюте не найдется ни одного контролирующего себя человека. М-да.