Самозванцы. Дилогия (СИ)

– Насколько я понимаю, с точки зрения продотрядовцев, кулак – это любой, у кого хлеба чуть больше, чем нужно для жизни впроголодь. То есть любой работящий мужик. Комитеты бедноты – это сборища пьяниц и бездельников, которые помогают продотрядам просто из зависти к более трудолюбивым соседям.

– Ах, как вы ошибаетесь, Вадим! – цокнул языком Ленин. – Поймите, различие между пролетарской и мелкобуржуазной средой не в наличии или отсутствии материальных благ, а в отношении к средствам производства. Наша опора в деревне – это сельская беднота. Именно она наиболее восприимчива к идеям общественной собственности. А вот вставший на дыбы и закусивший удила мелкий собственник, будь он даже крестьянином, работающим на земле, еще долго будет оказывать нам сопротивление. И его выступления не менее опасны для пролетарской революции, чем мятеж белых генералов.

«Да он же знает все! – подумал вдруг Вадим. – Я-то, дурак, думал про перегибы на местах. А источник и вдохновитель всего этого кошмара – вот он, оказывается. Весь тот беспредел, который творится в стране, целенаправленно организован этим человеком. Ради реализации своих прожектов он готов уничтожить миллионы людей, сломать бесчисленное количество жизней. Господи, да кому же я служил? Зачем я помешал Сергею остановить этого монстра? Будет ли мне прощение?»

– Но зачем такие жестокости со священниками? – спросил он наконец. – Они же не стреляют в нас из-за угла. Но то, что я видел… Разоренные монастыри, разграбленные храмы. Попов не просто расстреливают, их истребляют самыми жестокими методами, издеваясь и оплевывая. Мне рассказывали, что в Новгороде одному попу публично вспороли живот и затолкнули туда поросенка. А священник при этом был еще жив.

– Да, они не стреляют в нас из-за угла. Они хуже. Они одурманивают сознание народа своими россказнями о Боге. Религия – это средство, созданное эксплуататорскими классами для запугивания и подавления трудящихся масс. В этом главная задача священнослужителей. Поэтому, если мы только хотим надолго удержаться у власти, мы должны преподать этой публике настоящий урок. Не останавливаясь ни перед чем.

– Но расстрелы!

– Идет война, батенька! – вскрикнул Ленин. Он вскочил с места и нервно заходил по кабинету. – Это классовая борьба в своей высшей форме. И церковь в этой борьбе является мощнейшим оружием буржуазии. Именно сейчас решается: мы или они. Ради счастья всего человечества, ради нового мира мы не можем останавливаться перед уничтожением горстки попов. Более того, мы должны нанести им такой удар, чтобы они и думать забыли о сопротивлении победившему пролетариату.

– Да, наверное, вы правы, Владимир Ильич, – согласился Крапивин. – Очевидно, я просто не готов ко всем жестокостям классовой борьбы.

– Привыкайте, батенька. – Ленин снова опустился в кресло. – Лет через двадцать – тридцать таких, как вы, и вовсе не останется. Все эти сантименты, выдуманные буржуазией, уйдут в прошлое. Человек нового мира будет гуманен в высшем смысле этого слова. Он не будет останавливаться перед уничтожением сотен и тысяч элементов, мешающих мировому прогрессу и движению человечества к счастью. И вы, если хотите стать человеком нового мира, привыкайте к логике классовой борьбы.

«Боюсь, что я уже не хочу становиться человеком вашего нового мира», – подумал Крапивин.

– Извините, Владимир Ильич, кажется, мы отвлеклись, – произнес он вслух. – Вы говорили, что я вам нужен.

– Да, Вадим. Как я вам говорил, положение архисложное. Контрреволюция стягивает силы. На Дальнем Востоке белые части рвутся к Уралу. Контрреволюционное офицерство со всей России собирается на юге. Пять дней назад пал Екатеринодар. Правда, при штурме погиб генерал Корнилов, но в корне обстановку это не меняет. В таких условиях нам нужны военные специалисты. Такие, как вы. Народ в своей массе нас поддерживает, но белые части подготовлены и обучены несравненно лучше. Поэтому мы хотим, чтобы вы со всей энергией взялись за подготовку новой Красной армии. Готовы ли вы к этой работе?

– Готов, Владимир Ильич.

– Вот и отлично. Сейчас в Москве формируется четвертая интернациональная бригада. Я бы хотел, чтобы вы ее возглавили.

– Конечно, Владимир Ильич. Только будет ли у меня достаточно времени для подготовки новобранцев? Посылать людей в бой неподготовленными, – значит посылать их на гибель. Так, кажется, Конфуций говорил.

– А вот времени у вас, батенька, решительно не будет. Судьба революции решается здесь и сейчас. Как только завершится формирование бригады, вы отправитесь на фронт.

– И вам не жалко тех, кто погибнет? Неужели у нас не найдется лишней недели, чтобы подготовить людей?

– Мне будет значительно более жалко мировой пролетариат, если русская контрреволюция задушит советскую власть в зародыше.

– Понятно. Разрешите идти?

– Да, идите. Вы где остановились?

– Пока нигде.

– Зайдите к секретарю. Вас поселят в гостинице «Метрополь». Там сейчас часто размещается наш комсостав.

– Спасибо.

– Спасибо потом скажете. Пока отдыхайте. Завтра за вами придут.

Как только Крапивин вышел, Ленин снял трубку телефонного аппарата.