Самозванцы. Дилогия (СИ)

– Так вы считаете, что все беды России от изоляции? – задала вопрос полноватая студентка в очках, сидевшая в первом ряду.

– Я полагаю, что изоляция – это только следствие более глубинных причин. С моей точки зрения, русский народ один из самых талантливых. Но есть целый ряд свойств, которые упорно не позволяют ему выйти на достойные позиции в мире. Это прежде всего ксенофобия, вера в непогрешимого, как говорили когда‑то, «природного» царя. Да попросту сказать, холопство. Когда человек не хочет жить своим умом, передаёт кому‑то другому право распоряжаться своей жизнью в обмен на безответственность, не уважает себя – вряд ли он может рассчитывать на достойное место в социуме. Это касается и отдельных людей, и целых народов. Все это вместе я бы назвал холопством. Думаю, именно оно и не пустило Россию в лидеры в семнадцатом веке… И не пускает сейчас.

– Так холопов‑то уже давно нет, – крикнул кто‑то из центра аудитории.

– Зато холопства более чем достаточно, – заметил Чигирев, невольно вспомнив последнее заседание кафедры, и, словно спохватившись добавил: – Благодарю вас за внимание, господа, и до встречи через неделю.

С этими словами он поднял свой портфель и направился к двери. Однако когда историк вышел в коридор, дорогу ему преградил коренастый мужчина лет сорока пяти – пятидесяти, одетый в деловой костюм.

– Сергей Станиславович? – полуутвердительно обратился он к доценту.

– К вашим услугам, – легко поклонился Чигирев.

Незнакомец продемонстрировал ученому книжечку с двуглавым орлом и надписью «ФСБ РФ» и представился:

– Андрей Михайлович Селиванов, генерал‑майор. Если я не ошибаюсь, полгода назад вы привлекались в качестве эксперта к расшифровке рукописей архива царской семьи.

– Архива дома Романовых, – уточнил Чигирев. – Документы относились к концу шестнадцатого века.

– Значит, с условиями секретности знакомы, – констатировал Селиванов. – Нам снова нужна ваша помощь. Правда, в этот раз секретность будет выше, но и гонорар побольше. Вас устроит пять тысяч рублей за полудневную консультацию?

– Вполне. А когда нужно к вам приехать?

– Немедленно. – Глаза Селиванова стали жесткими.

– Неужели есть такие исторические документы, которые не могут подождать до завтра? У меня еще дела.

– Отложите их. Вы нам нужны немедленно.

Это уже прозвучало как приказ.

– Ну что ж, – сдался Чигирев, – я к вашим услугам.

Он быстро начал набирать на мобильном телефоне номер кафедры. Селиванов жестом пригласил доцента следовать за ним.

Когда Чигирев закончил, они уже спускались по лестнице. Селиванов заговорил первый:

– Как я понял из вашей лекции, вы сторонник демократии и западник?

– Вы слушали мою лекцию? – удивился Чигирев.

– Увы, только ее окончание.

– Вообще‑то да, – признался Чигирев. – Но разве успехи западных демократий не убеждают вас в том, что этот путь развития цивилизации наиболее перспективен?

– Сколько вам лет? – вопросом на вопрос ответил Селиванов.

– Тридцать два. А что?

– Вы видели только упадок советской системы, – с сожалением в голосе произнес Селиванов. – Поэтому для вас Запад ассоциируется с достатком и успехом, а СССР – с дефицитом и бытовой неустроенностью. Мы, старшее поколение, помним и лучшие времена. И вот мне, например, еще никто не доказал, что социалистическая система не имела шансов на выживание.

– Возможно, – пожал плечами Чигирев. – Но история распорядилась иначе.

– Это могла быть только трагическая ошибка. Да и ваше отношение к так называемому холопству небесспорно. Вы не думали, что это на самом деле цемент, спаивающий нацию?

– Для меня любая форма самоуничижения противна, – покачал головой Чигирев. – Человек должен прежде всего уважать себя и других. А в холопстве нет уважения. Там либо слепое повиновение, либо презрение к окружающему миру. А созидание и прогресс могут проявиться только при взаимном уважении людей друг к другу. Впрочем, мы отвлеклись, – добавил он, стараясь уйти от принявшего странный оборот разговора. – Расскажите лучше о том деле, по поводу которого вы меня пригласили.

– В машине, – сухо обрубил генерал.

У подъезда, прямо под знаком «остановка запрещена», их ожидала белая «Волга» с включенным двигателем. Впереди рядом с водителем сидел огромный мужчина в полевой военной фор‑ре с погонами подполковника.

Генерал распахнул перед историком дверцу и жестом пригласил садиться в машину. Когда «Волга» тронулась, Селиванов представил подполковника:

– Знакомьтесь, это Вадим Васильевич Крапивин. Он ознакомит вас с деталями дела. Но для начала я хочу у вас кое‑что уточнить. Скажите, вы допускаете возможность существования машины времени?

Чигирев удивленно посмотрел на генерала.

– По‑моему, это фантастика, – пробурчал он.

– А если бы вы узнали, что в ходе научного эксперимента нам удалось открыть «окно» в прошлое, что бы вы сказали?

– Я бы сказал, что это величайшее открытие, – медленно проговорил историк. Во рту у него неожиданно пересохло. – Оно несет огромные возможности для изучения прошлого.