Самшитовый лес

Я и начал было думать по-прежнему, логически, но, к счастью, мне помешала живая случайность, которая вошла ко мне в дом вместе с Тоней, которая к тому времени уже поступила в киноинститут, где дают дипломы. Диплома у нее еще не было, но роли она уже имела право получать. Считалось, что она уже прикоснулась к изучению искусства. Как будто искусство родилось от изучения, а не наоборот. Как-то все уже и забыли, что сначала было искусство, а потом началось его изучение. Потому что изучают то, что есть, чего нет – не изучишь. Значит, то, что есть, появляется раньше, чем то, что изучают.

И вот однажды появилась Тоня, а с ней внесли арфу.

– Не сердитесь на нее, – сказал просочившийся вслед за ней Ефим Палихмахтер. – Это ее выдумка, а не моя. Простите ей.

– Ну-ка, ну-ка, – сказал я, обрадованный тем, что Тоня, оказывается, вообще в состоянии выдумывать.

И Тоня, зардевшаяся от волнения, начала петь какую-то известную песню, вернее то, что считалось песней в те времена, ну там обычное: что ты мне звонишь… я тебе звоню… что ты мне не позвонила… или я тебе не позвонил… В общем – ты ушла, и я ушел, и оба мы ушли… В этом роде. То есть то, что сейчас на эстраде считается музыкальным авангардом, который больше всего похож на тираж и ширпотреб. Я сначала так и воспринял. А в чем же новинка? Новинка-то в чем? Выдумка? Чужое выдумывать нельзя. Выдумать можно только свое. А потом заметил, что выдумка-то не в песне, а в аккомпанементе. Она играла на арфе не так, как положено, вернее не так, как общепринято: не перебирала струны пальцами, а играла на арфе, как на гитаре, и как сегодня – «чесом». Играть на арфе «чесом» – этого я еще не слышал. Я тут же подумал: «А почему бы нет?» Ведь это и на гитаре не так давно было новинкой. Но я тут же подумал – а перспективна ли эта новинка? Для новой цивилизации, по крайней мере. Или этой новинкой тоже можно будет воспользоваться? А как проверишь? Будущего-то мы не знаем. По крайней мере, в области психологии или, как раньше говорили, в области душевной жизни. Как проверишь?

– Тоня, – сказал я, – один мальчик притащил домой черепаху, маленькую. А когда его спросили, зачем он это сделал, мальчик ответил: «Говорят, черепахи живут двести лет. Я хочу проверить».

Тоня засмеялась. Как человек, честное слово. А как проверишь, сколько лет живет черепаха, если человек столько лет не живет? Другие проверят и либо подтвердят, либо опровергнут. Вот на это дьяволы, которые заперлись на воровство, и рассчитывают. Рассчитывают, что человек проверить не может. Что проверяют долгосрочные прогнозы другие люди, у которых будут свои желания. И им, может быть, наплевать на то, сколько лет прожила данная черепашка.

И тут я впервые подумал, что похоже, что в этом пункте магазинных дьяволов, в этом пункте прокол. В чем прокол – я тогда еще не знал, но почувствовал.

Это ни хрена себе! Я поставил перед собой задачку – переменить цивилизацию! Да еще при помощи искусства! Ни хрена себе!

А вы заметили, какая в этом году неестественная, нереальная зима? A-а. Вот то-то! Все время кажется, что она вот-вот кончится, а она не кончается. Уже Пасха прошла – май скоро, а всё холодные ветры с Арктики. Это надо же – словами уговорить переменить цивилизацию! Опомнитесь! Иначе худо будет! На кого это действует? Уговоры… уговоры…

Вот вчера выступает комментатор Зорин по телевизору и рассказывает:

– Ну, что это такое? Что это такое? Приезжал министр иностранных дел Шульц, и уже сговорились о потеплении. Даже Рейган хлопал в ладошки и говорил: «Дело стало налаживаться». И вдруг министр обороны Уайнбергер выступает по радио, и опять нас несет, как будто ничего достигнуто не было.

И Зорин предупреждает:

– Это не пропаганда. Это на самом деле в администрации у Рейгана борьба началась. И Уайнбергер, представитель совсем других сил – военно-промышленного комплекса, – действует пока что пропагандой, надеется нашу пропаганду переговорить, или перепропагандить. А представляет совсем другие мощные силы – военно-промышленный комплекс.

Комплексы, комплексы… Го-осподи, ни у кого еще не хватает пороху сказать попросту – доходы берегут. Военно-промышленные доходы.

Расходы – это у тех, кто работает, а для тех, кто продает их, ворует – чистые доходы. Кто же от них просто так откажется? И пытаются американскую публику перетянуть на свою сторону. А если нет, то возможны военные путчи! Потому что кто же от таких дивидендов, бесплатных, отказывается?

И Зорин нас попугивает: «Берегитесь…»

От чего беречься-то? Доходы доходами, а помирать каждому не хочется. И придется частью доходов пожертвовать. То есть пойти на расходы.

Закон рынка… Закон рынка… Может, у рынка и есть закон, но сам рынок необязательная выдумка. Что такое рынок? Это место, где добывают деньги. Не те добывают, кто что-то произвел, а те, кто с этим произведенным химичит. Сейчас этим местом пытаются сделать шарик земной. Но уже не всему шарику годится такая выдумка.

Конечно, деньги сразу не отменишь. Но ведь было время, когда и деньги выдумывали, а дальше пошло развитие этой великолепной идеи.