Самшитовый лес

Я, конечно, слышал песню, которую пела, кажется, Пахоменко, в которой речь шла о мужчинах. И в ней говорилось о том, что «мужчины, мужчины, мужчины к барьеру вели подлецов». Как я понял, речь шла о восстановлении дуэлей. Песня была хорошая и захватывала. Но и она была не универсальна, потому что я к тому времени прочел книжку о дуэли Пушкина, кажется, Ивана Рахилло. И там было рассказано, как Иван Рахилло и его друзья усомнились в одном факте пушкинской дуэли, а именно в том, что Дантеса якобы спасла пуговица от мундира, в которую попала пушкинская пуля, потому что у писателя Ивана Рахилло появились какие-то данные о том, что Дантес заказывал стальные латы, где-то на Севере.

Они провели следственный эксперимент. Взяли дуэльный пистолет пушкинских времен, зарядили его порохом пушкинских времен и вложили пулю пушкинских времен. Зажали пистолет в тиски и поставили манекен в мундире пушкинских времен на расстоянии метров двадцати, что ли… И произвели выстрел пушкинских времен по Дантесовой пуговице, но без лат, и пуля попала в пуговицу и пробила весь манекен вместе с пуговицей…

Вот ведь как пуговица спасла Дантеса! Вот какие дела! И я усомнился в формуле – «мужчины, мужчины, мужчины к барьеру вели подлецов», потому что в этой формуле было непонятно, кто кого вел? И выходило после этого следственного эксперимента, что мужчин-то как раз к барьеру вели именно подлецы.

То есть даже самого Пушкина, основоположника всей литературы нынешних времен, просто элементарно облапошили или, как говорят в коммуналках о дуэлях, которые отменены, Пушкина «сделали». И это теперь уже не являлось ценностью. Ведь теперь как? Когда один другому скажет: «Ты – подлец». Другой ответит: «Нет, ты…» В любой коммуналке так. Но вся коммуналка жива.

…И тут я вышел на балкон и увидел, что снег грязный; он был покрыт накопившейся копотью и явно таял. И значит, Вселенная сама имеет шансы выпутаться, если она организовала все это.

А лично я мог предложить изготовление мясной пищи не из живых существ, умерших естественной смертью, и не из живых существ, специально разводимых и забиваемых на бойнях, а изготавливать мясную пищу из саморазвивающихся клеток, прямо в бочках, как грибы. Не все ли равно, из чего делать «каклеты»?

Еще я мог предложить фактический вечный двигатель, на который в реальной жизни никто не обратил внимания, но его чертеж и идею опубликовали в журнале «Студенческий меридиан». И вот уже начали поступать письма. И оказалось, что идея теплового насоса, как его называли, не моя и не нова. (И хрен с тем, чья она; лишь бы он был осуществлен.) И ссылались на патенты и профессора, который этим занимается.

Еще остались следы индейской цивилизации: кукуруза, картошка и помидоры (фактически все огородные плоды), и, значит, вставал вопрос о способе приготовления земли, которую теперь пахали чуть ли не танками, потому что основными злаками были пшеница и рожь, а огородные культуры индейцами возделывались при помощи заостренной палки. И я уже придумал барабан с длинными шипами, который надо было катить по полю. И полые шипы, заменяя палку, втыкали бы в нетронутую землю зерна огородных культур. Это было кое-что. А остальное должны были сделать другие.

И тут пришла Тоня, окрыленная своим успехом в эстрадной музыке.

– Слушай, – говорит она, – приятель моего мужа, ученый человек, сказал мне, что все персонажи в твоих книжках – выдуманные и что это ты сам и есть. Это правда?

– В гоголевском смысле – правда, – возразил я.

– Как это – в гоголевском смысле?

– Когда его спросили, кто такие его персонажи, он сказал, что не только Ноздрев, но и Коробочка – это он сам.

– Смеешься? – спросила она.

– Ага, – ответил я. – А что? Смех – это правда, высказанная не вовремя.

– Не задуривай меня, – сказала она. – Получается, что литература – это брехня…

– Наоборот, – возразил я. – Литература – это правда, высказанная под видом брехни.

– Зачем так? Так сложно? – спросила она.

– А как? Как по-другому с жульем разговаривать? Которое заперлось в магазине на воровство?

– Ваще-то так… – сказала она. – Я вот читала твой роман про Сапожникова. Убедительно.

– Вот это – главное, – сказал я.

– Там сказано, что рак можно лечить резонансом…

– Чего-чего? – спросил я.

– Или я неправильно говорю?

– Правильно, – сказал я. – Откуда ты знаешь слова?

– Сегодня все знают все слова.

– Тоже правильно. А на хрена тебе читать книжки?

– Для самообразования, – сказала она. – Я подковываюсь.

– Тоня, – я говорю, – а ты способна позволить, чтоб тебя обворовали?

– Если соображу – то не способна.

– А если оттого, что тебя обворуют, будет спасена куча людей? И дети?

Она посмотрела на моего сына, подумала и сказала:

– Ваще-то, это дело другое…

– Вот и я так думаю, – говорю. – Вообще-то это не страшно, – говорю. – Даже Америку и ту украли.

– Как это?

– Ее открыл Колумб, а назвали Америкой по имени Америго Веспуччи.

– Я не знала, – сказала Тоня.

– Ну мало ли… – сказал я.

– А куда ты клонишь?