Самшитовый лес

Но случай, бог-изобретатель, как сказал Пушкин, тут как тут — и шварк на стол козырную карту из рукава судьбы — пресловутые камни Икки. Несколько тысяч черных камней, твердых, с процарапанными рисунками, да такими, что дух захватывало: хирургические операции и человеки на ящерах катаются. Запахло такой древностью, что и атлантологи скисли. Хотя все роли теперь вроде бы переменились — противники стали греметь логикой, а атлантологи из смельчаков — новыми фактами.

На этот диспут пришли все.

Это был диспут о чем-то более важном, чем проблемы ушедших веков, и чем-то большим, чем склока между специалистами.

Если храмы науки превратятся в обыкновенные церкви, куда мирян приглашают благоговеть, послушать пение жрецов и разглядывать ризы, то это конец всему, и прежде всего — науке. И тогда по прошествии времени снова ереси, а потом снова учить азам и писать мелом на стене — мы не рабы, рабы не мы. Не чересчур ли высокая плата для науки за фанаберию ее служителей?

Мамаев свое войско привел, Глеб — свое.

И странно распределились силы в их войсках. Все категории перепутались, и за них было не спрятаться.

Никакое деление не проходило по привычной шкале примет. Не отцы и дети, не физики и лирики, не естественники и гуманитарии, но специалисты и дилетанты и так и далее — как ни раскладывай, а все получалось это "не-не", и ни одной внешней приметы не угадывалось. Каждый лагерь имел непонятно смешанный состав, и все же два лагеря стояли друг против друга перед закрытой дверью.

Мамаев свое войско привел. Глеб — свое.

Сначала отстаивали протокольные права — кто имеет право что-то утверждать, а кто не имеет — и махали дипломами.

— Ну хорошо… плевать мне — было государство Атлантида или нет. Оставим! Меня интересует, соединял сухопутный мост Европу с Америкой или нет? — это из лагеря Глеба.

— Нет!

— Докажите!

— Докажите обратное?

— А почему именно он должен это доказывать?

— То есть?

— Он утверждает — Атлантида была, вы его за это обвиняете… Вот и докажите свое обвинение… Как в суде.

— Здесь не суд! — это уже опять из мамаевского лагеря.

— Это не суд, но это дуэль аргументов. А дуэль вещь непочтительная. Нельзя, чтобы один был в латах, а другой был голый.

— Никто этого не требует!

— Требует. Давайте мы с вами напечатаем статьи под псевдонимами и без ученых званий?

— Это смешно!

— Я тоже так думаю, — сказал Глеб. — Вы не решитесь… Это касается и Мамаева.

— Профессора Мамаева! — крикнули ему.

— Мамаева, — сказал Глеб. — На равных так на равных… Каждого, кто занимается Атлантидой, обвиняют в шарлатанстве.

Потом Глеб повел атаку на систему аргументов профессора Мамаева. Глеб сказал:

— У профессора Мамаева доводы ребяческие.

— Что? — приподнялся профессор Мамаев.

— Детский лепет… — сказал Глеб. — Видите ли — как они могли рисовать динозавров, если они их не видели? Детский лепет, а не аргумент… А вы их видели, профессор? А ведь рисуете… Да и во всех музеях Георгий Победоносец динозавра бьет и прочие Персей и Андромеды. Вы скажете, что это мифы? Ну и что? У нас, видите ли, могут быть свои мифы, а у них не было! А откуда вам это известно? Если известно — сообщите откуда. Доказывать надо. А горлом в науке не возьмешь.

— Вот именно, — сказал Мамаев.

— Что вот именно? — спросил Глеб. — А это, по-вашему, аргумент? Динозавры, видите ли вымерли до появления человека. А кто рыбу целаканта поймал недавно? Или такой довод — у нарисованного динозавра по спине гребень, а науке такие неизвестны. А то, что этот же целакант, оказывается, не икру метал, как порядочная рыба, а яйца нес, — это науке было известно, пока не увидели? Ей-богу, вы нас за дураков считаете… И действительно мы дураки… Мы пытаемся думать, сопоставлять факты, вами же добытые, а нам говорят "цыц!" и пишут статьи под названием "Дискредитация науки". Науку могут дискредитировать только статьи с таки названием:

— Ближе к делу!

— Дайте ему говорить!

— Когда выступает специалист, — продолжал Глеб, — то люди ждут, что он сообщит нечто известное только ему и тем сокрушит выдвигаемую гипотезу. И научное звание — это только аванс доверия к тому, что он скажет. Но как только он вступает в область здравого смысла, тут уж извините, тут специалист тот, у кого голова на плечах. Все остальное возня самолюбий. Науку не могут оскорбить дилетанты, науку могут оскорбить только дураки.

— Вы не учитываете общественного вреда, который приносят непроверенные сведения! — одним духом выкрикнул Мамаев.

— Учитываю. Я об этом и говорю… когда в философском словаре четко написано, что кибернетика и генетика это лженауки, придуманные буржуазией, — для сведения — хотя писали их не дилетанты, а профессиональные ученые. Это не ваши статьи?

— Нет, не мои, — сказал профессор Мамаев. — Не надо заниматься демагогией.

— И я говорю, не надо, — сказал Глеб.

Шумели. Звенел карандаш о графин с водой.

Потом, когда все стихло, профессор Филидоров спросил Глеба:

— Короче… что вы утверждаете? Мы так и не поняли.