Самсон и Роберто. Секрет патера Пьетро

Если я почувствую себя счастливым, то сделаюсь мультимиллионером. А когда сделаюсь мультимиллионером, то стану еще счастливее. Но если нет…

— Твое здоровье! — крикнула Улли.

Люда вытянулся по стойке смирно и одним залпом осушил стакан.

Выпив, он застыл и, нахмуря лоб, стал ждать, когда на него нахлынет счастье. Все звери затаили дыхание. Первой прервала молчание Грета.

— Вот беда! — прошептала она. — Никак не дейст…

— Тихо! — сказал фон Страус. — Посмотри! С ним что-то происходит!

И действительно. На морде Людо Карсона снова появилась гадкая улыбочка. Но если раньше это была гадкая и злая улыбка, то теперь она изменилась и казалась гадкой и совершенно дурашливой. И едва они успели это за метить, как Людо стал напевать песенку: «Мне весело на солнышке… та-там-та-там-та-там-та там…»

— Он же ужас как счастлив! — воскликнула Улли.

Самсон и Роберто толкнули друг друга в бок Грегор и Грета нежно заключили друг друга в объятия.

— Ошиблась! — гавкнул Людо Карсон, театральным жестом показывая лапой на Улли. — Я не ужас как счастлив!

Самсон вздохнул:

— Конечно! Потому что это было бы слишком хорошо, а так не бывает.

— Я не ужас как счастлив! — повторил Людо. — я ужас-ужас-ужас как счастлив!

И, схватив в лапы мегафон, он крикнул громовым голосом:

И, отбросив мегафон, он зашептал в щелку между подвалом и туннелем:

— А вы — мои самые, самые лучшие друзья! Я вас так люблю! — И затем, давясь слезами: — А вы меня хоть чуточку любите?

И тут уж все окончательно поняли, что Людо не притворяется, как это было в прошлый раз, а действительно счастлив и всех любит.

— Мы любим тебя! — поспешил ответить фон Страус.

И тут громадный, страшный и противный шериф-самозванец совсем потерял голову. Он стал валяться по полу, подвывая на щелку в стене.

— Это надо отпраздновать! — обрадовался Марио. — Выпусти нас, и я приготовлю особую пиццу — пиццу а-ля мама!

Без лишних слов, бешено виляя хвостом, Людо выломал половину стены. Пленники толпой выскочили из туннеля, и тут поднялась страшная кутерьма. Потому что Людо не терпелось всех обнять и каждого лизнуть в морду. Одновременно он тявкал и распевал отрывки разных песен.

Весь обслюнявленный и промокший от пролитых на него счастливых слез, Роберто позвал за собой Марио, и они отошли вдвоем в уголок.

— Послушай, что это с ним делается? Ты не перепутал что-нибудь нарочно, когда читал рецепт?

— Ничего я не перепутал! — рассмеялся Марио. — Рецепт был совершенно точный. Я толь ко позабыл ему сказать, что отвар, который приготовил Людо, был концентрированным. Вообще-то его нужно разбавлять из расчета один стакан на пять литров воды. Наверное, от этого он и стал таким счастливым-пресчастливым. И мне кажется, что останется таким еще очень-очень долго.

Внезапно подвал озарился голубоватыми вспышками. На лестнице стоял Бенни и оттуда щелкал кадр за кадром, не поднимая фотоаппарата от бедра.

— Господин редактор! — дурным голосом за орал Людо. — Друг мой любимый! Спускайся к нам и веселись вместе с нами! У-тю-тю-тю-сеньки, лапусеньки мои!

«Приступ собачьего бешенства в пансионате "Раздолье над фьордом"», — торопливо записал Бенни в блокноте. Он подумал, что надо будет напечатать газету более крупным форматом, чтобы поместились самые большие буквы.

— Будешь ли ты так любезен, чтобы вернуть обратно очень важную для меня бумагу, которая подтверждает, что я являюсь законным владельцем пансионата? — спросил Самсон и легонько куснул Людо Карсона за ухо.

— Ты еще спрашиваешь! Да ты получишь ее в золоченой рамочке! А Грегор получит семьдесят крон в утешение за обиду и оскорбление. и все, все остальные получат очень хорошее возмещение. Я намерен завести дело на самого себя. То то я разгуляюсь на радостях! Выиграл — хорошо! Проиграл — еще лучше! Такое дело пойдет, что только держись! До чего же я вас всех люблю, даже в груди что-то ноет, да еще как ноет-то! Ну и пускай себе — мне все нипочем!

в тот вечер в пансионате праздник шумел допоздна. В «Раздолье» не раз уже бывали праздники, но этот был всем праздникам праздник Все собрались на кухне, и Марио тотчас же принялся стряпать сложные блюда из макарон, распевая за работой итальянские бобриные песни!

А Людо Карсон с каждой минутой все веселел и веселел. Он крутился, пытаясь поймать собственный хвост, объяснялся в любви и всех нахваливал. Он так разошелся, что никак не мог угомониться.

Но и остальные звери тоже веселились все больше и больше.

— Кончен кошмар! — крикнул Бенни и принялся отплясывать чечетку, прищелкивая коготками. — Свобода слова, свобода зверей!

— Свобода слова! Свобода зверей! — громко подхватили все остальные. — Свобода слова! Свобода зверей!

Когда они закончили пировать, оказалось, что уже рассвело. Радостно гавкая, Людо выбежал в сад приветствовать восход солнца, а Самсон и Роберто с друзьями остались еще посидеть за столом, продолжая веселые разговоры. Им пришлось пережить трудные дни, но теперь все плохое было уже позади.

— Никто по-настоящему не ценит свободу, пока не потеряет, — изрек фон Страус.