Самураи

«Каждая форма айки — это упражнение, которое помогает нам научиться контролировать ки, эту иллюзорную, ускользающую, неопределимую, текущую энергию. Они градуируются по интенсивности, и их необходимо исполнять в фиксированном порядке, в качестве разминки. Когда упражнения исполняются в додзё, весь цикл занимает от двадцати минут до получаса. Более опытные адепты должны поддерживать свой контакт с ки «включенным» большую часть времени, и поэтому им не требуется продолжительная разминка» (Gluck, 194).

Технические приемы айкидо, как уже говорилось в части 2, функционально основаны на приемах кэндзюцу, искусства, которое характеризуется значительным вкладом харагэй в ее практику. Однако основатель айкидо, мастер Уэсиба, хотел достичь чего-то большего, чем простая внутренняя централизация и координация сил, для их дальнейшего использования в качестве основы для нового эффективного боевого метода. На самом деле, мастера айкидзюцу могли добиться того же самого, используя, по сути, те же приемы, хотя и предназначенные для прагматических и утилитарных целей буси феодальной Японии. Реагируя на это боевую традицию разрушения, мастер Уэсиба попытался разработать «конструктивный» метод, который использует концепции харагэй (хара и его жизненной энергии ки), так, как их намеревались использовать лучшие, широко мыслящие представители даосизма и буддизма, чьи работы он, несомненно, изучал и использовал в качестве тезисов при создании собственного метода интеграции.

Эта духовная и глубоко этическая сфера айкидо мастера Уэсиба, со всеми ее внутренними компонентами, не может быть рассмотрена здесь во всей ее полноте. Однако совершенно бесспорно, что даже без доведения айкидо до его конечной цели, это искусство, так, как его изучают и практикуют сегодня во всех крупных центрах подготовки, активно использует харагэй, его концепции и специальные приемы развития.

Боевой синтез

Как мы выяснили, будзин феодальной Японии использовал концепцию хара в качестве основной (если не единственной) точки психической концентрации — как путь, не позволяющий его вниманию задерживаться на чем-либо (эмоциях, стойках, оружии, жестах, окружении, количестве противников и т. д.), что может отвлечь от главной цели: победить противника любой ценой.

В этой связи интересно отметить, что многие поединки в феодальной Японии заканчивались (как того ожидал мастер фехтования в эпизоде с мастером чайной церемонии, изложенном доктором Судзуки) «взаимным убийством» (Suzuki, 192) и что доктрина ай-ути, или обмена ударами, была общепринятым принципом фехтования, принципом, который позволял многим отчаянным фехтовальщикам устранять более опытного противника, даже если они сами при этом не могли сохранить свою жизнь. В современные времена этот принцип продемонстрировали знаменитые пилоты-камикадзе, которые в ходе Второй мировой войны направляли свои самолеты на военные суда, выполнив все традиционные формальности и церемонии перед своей смертельной миссией — полностью блокируя в своем сознании все, что могло помешать выполнению этой миссии, включая любые мысли о скором самоуничтожении.

Например, психологическая установка буси перед боем, предположительно, представляла собой установку человека, который оставил все мысли о победе и полностью сконцентрировался на единственной цели — броситься в атаку в тот момент, когда он столкнется с противником. Такая концентрация, как мы уже видели, рассматривая различные специализации будзюцу, была настолько необходимой и ценилась так высоко, что она стала одной из норм неписаного кодекса поведения воина (бусидо). На самом деле, некоторые авторы, из-за этой смертоносной концентрации называли бусидо «Искусство смерти, которое заставляет наших солдат ликовать при самопожертвовании» (Okakura 1, 3).