Самураи

Этот принцип независимости ума достиг своего апекса в теории и практике кэндзюцу с устранением наиболее человеческого и в то же время наиболее парализующего препятствия, мешающего плавности действий, — заботы о собственном выживании. Разумеется, давно было известно, что человек, тем или иным путем избавивший себя от желания или надежды сохранить собственную жизнь и имеющий перед собой единственную цель — уничтожить своего врага, — становится бесстрашным противником и по-настоящему грозным бойцом, который не просит и не предлагает пощады, после того как его оружие было обнажено. Таким путем даже самый обыкновенный с виду человек, который в силу жизненных обстоятельств, а не по своей профессии оказался в положении, вынудившем его принять отчаянное решение, может оказаться опасным даже для опытного мастера фехтования. Так, например, один известный эпизод связан с учителем фехтования, которого вышестоящий начальник попросил выдать одного из его слуг, виновного в наказуемом смертью преступлении. Этот учитель, желая проверить свою теорию, связанную с силами, появляющимися у человека в состоянии, которое мы можем назвать «отчаяние», вызвал обреченного человека на дуэль. Хорошо осознавая, что вынесенный ему приговор является окончательным и неизбежным, слуга уже не беспокоился о том, каким путем к нему придет смерть. Последовавшая за этим дуэль доказала, что даже опытный мастер и учитель искусства фехтования может испытать большие трудности, столкнувшись в поединке с человеком, который, смирившись с неминуемой смертью, дошел до предела своих способностей (или даже превзошел их) и использует все имеющиеся у него силы без малейших колебаний или посторонних мыслей. На самом деле, слуга сражался как одержимый, вынуждая своего хозяина отступать, пока он не прижался спиной к стене. В конце концов учитель сумел сразить слугу последним усилием, когда собственное отчаянное положение привело к максимальной координации его отваги, мастерства и решительности (Suzuki, 186–188).

Такая решительность и неукротимый боевой дух, продемонстрированные слугой мастера фехтования, не должны удивлять нас слишком сильно, поскольку очевидно, что такой человек имел возможность научиться держать меч, наблюдая за уроками своего хозяина. Но этот особый тип полной концентрации, как говорят, вызывал ту же самую фанатическую решимость и бесстрашие в миролюбивых людях, чей характер формировался под влиянием различных культов ненасилия, безмятежности, созерцания и т. д. В этой связи в доктрине будзюцу есть интереснейший эпизод о мастере чайной церемонии, который служил у Яманаути, правителя провинции Тоса. Повинуясь настоятельным просьбам своего хозяина, он был вынужден покинуть тихий замок Тоса и последовать за ним в Эдо, где Яманаути, по всей видимости, хотел продемонстрировать мастерство своего вассала в проведении тя-но-ю.Однажды в Эдо у мирного мастера чайной церемонии (который, повинуясь требованиям протокола, был вынужден носить костюм самурая, хотя не имел этого ранга) произошла стычка, которую он предчувствовал и боялся с того момента, когда оставил свой дом: он встретил ронина, вызвавшего его на дуэль. Мастер чайной церемонии объяснил свой статус, но ронин, надеясь вытянуть из своей жертвы деньги, продолжал ему угрожать. Заплатить за то, чтобы ронин оставил его в покое, было бы бесчестным поступком для мастера чайной церемонии, его господина и всего клана. У него не было иного выбора, кроме как принять вызов. После того как мастер чайной церемонии смирился с мыслью о смерти, у него осталось лишь одно желание — умереть как подобает самураю. Поэтому он попросил у своего противника разрешения отложить поединок, а сам бросился в школу фехтования, которую заметил поблизости, надеясь получить там по меньшей мере основы необходимой ему информации, то есть правила достойной смерти от меча. Не имея при себе рекомендательного письма, обычно было очень трудно получить аудиенцию у хозяина школы, но в данном случае даже стражники у ворот не могли не заметить, как сильно взволнован этот человек, и, уступив его настоятельным просьбам, они позволили ему войти. Наконец мастера чайной церемонии представили хозяину школы, который внимательно выслушал его историю, а затем попросил приготовить себе чаю, прежде чем научиться искусству умирать. Глядя на то, как он, с полной концентрацией и мысленным спокойствием, проводит чайную церемонию, мастер фехтования «в сердцах ударил ладонями о колени и воскликнул: