Самураи

По преданию, даже знаменитый поэт Басё мастерски владел посохом ( бо), а бесчисленные отшельники, монахи и философы, так же как и обычные простолюдины, могли со смертоносной эффективностью использовать в бою свои веера и курительные трубки — даже против мечей. В некоторых случаях эти люди были основателями конкретных стилей боевых единоборств, которые были признаны настолько действенными, что даже члены воинского сословия включали их в собственные программы военной подготовки.

Искусное владение собственными кулаками и ногами представителей некоторых религиозных сект было многократно зарегистрировано не только в китайских хрониках, но и манускриптах японских мастеров, которые, по их собственному утверждению, обучались своим методам невооруженного боя непосредственно в Китае.

На самом деле, даже в отношении тех боевых искусств, которые по закону могли практиковать только профессиональные военные — таких, как кэндзюцу (владение мечом) и яридзюцу (владение копьем), — мы находим свидетельства того, что представители других классов практиковали и применяли их против самих воинов, хотя лишь они имели законное право владеть подобным оружием. По всей видимости, многие из этих нелегальных владельцев были изгнанниками из воинского сословия, и именно они составляли костяк знаменитых отрядов профессиональных бойцов, которых нанимали торговцы для защиты своих товаров при перевозке от банд разбойников или охраны складов. Они также формировали группы профессиональных телохранителей, предоставлявших свои услуги всем, кто мог себе это позволить, в том числе и крестьянам, которые нанимали их для охраны урожая. Однако далеко не все эти наемные бойцы были выходцами из военного сословия (хотя, вполне естественно, такие люди являлись основным источником пополнения рядов наемников).

Так, например, «главный босс Токайдо», Дзирото Симидзу (1820–1893), который на закате эры Токугава контролировал там подпольный игорный бизнес, принадлежал к классу торговцев. Но происхождение одного из его лейтенантов, весельчака Исимацу, смерть которого после продолжительного боя на мечах в лесу от рук наемных убийц дорого обошлась последним, было настолько неясным, что о нем даже не осталось никаких упоминаний.

Как было отмечено в предыдущих разделах, прилагательное «воинские» семантически связано с воинскими занятиями и, таким образом, с главной функцией военных как класса: ведением войны. В таком случае, можем ли мы сказать, что все специализации боевого искусства являются частью искусства ведения войны? Даже после поверхностного знакомства с разнообразными специализациями и подвидами, представленными нами в ознакомительной таблице, становится очевидным, что далеко не все эти методы можно эффективно использовать на поле боя; таким образом, всеобъемлющее определение «воинские» либо является неточным, либо оно основано на предпосылках, не связанных напрямую с практической эффективностью в широкой области военной науки.

В конце концов, в древних хрониках будзюцу проводится определенное разграничение, когда в них в качестве основных навыков воина, а значит, и разновидностей воинского искусства, упоминаются следующие боевые специализации: стрельба из лука, владение копьем, владение мечом, верховая езда, строительство укреплений, владение огнестрельным оружием и морское дело (куда входило и плавание). Среди методов невооруженного боя, используемых воинами в качестве вспомогательного средства, те же самые хроники упоминают искусство податливости, или джиу-джитсу (дзюдзюцу).

Значительное количество специализаций опущено в этих военных хрониках — факт, который не должен вызывать у нас удивления, поскольку, с точки зрения воина, искусство обращения с боевым веером вряд можно сравнить со стрельбой из лука, а искусство владения деревянным посохом — с наукой огнестрельного оружия. Тогда откуда в общей доктрине будзюцу взялась эта решительность, широко демонстрируемая мастерами почти всех стилей и разновидностей боевых единоборств, в использовании прилагательного «боевой» (бу)при описании всех без исключения специализаций?