Самурай

— Ты уезжаешь?

— Да, в центр.

— Можно мне с тобой?

— Нет. Виктор сник.

— Это не потому, что я сержусь, просто никак нельзя.

— Угу, — вздохнул он.

Все окна второго этажа особняка Арциньяно были тёмными. Её нет дома? На всякий случай я позвонил в дверь. Мне открыла горничная: «Нет, синьориты нет дома. Она где-то гуляет».

Одна? Где? Ну из центральной зоны она не выйдет, размолвка со мной — не повод совершать самоубийство. В парке, наверное. Я побежал в парк. Физически ей ничего не грозит, драки драками, но девочек никто никогда не трогает, все знают, ничего ужаснее парень совершить не может, да и на девчоночий визг или крик «помогите» сбежится столько народу… Тем не менее к ней могут пристать, оскорбить или как-нибудь унизить словами. Золотое детство, когда она никого не интересовала, кончилось.

Субботний вечер, и народу в парке довольно много. Для Ларисы так безопаснее, но как я буду её искать?

Стоп, не мельтеши, думай! Или она сидит за столиком в кафе, на террасе, растравляет душу, или бродит по тёмным аллеям, где меньше народу.

В нашем любимом кафе и в трех других, в которые мы иногда заходили, Ларисы не оказалось. А тёмных аллей в парке многовато, тем не менее я её нашел. И вовремя.

Она шла по дорожке, и сидящий на скамейке парень подставил ей ногу, а потом поймал, когда она споткнулась и потеряла равновесие.

— Такая красивая, а гуляешь одна, — сделал он комплимент моей девушке.

Она попыталась отстраниться, он не отпускал:

— Ну чего? Давай вместе погуляем.

— Она не одна, — твердо произнес я, подходя к ним из темноты, — лапы убери.

— Энрик!

Парень отступил на шаг. Я осторожно обнял Ларису.

— Дурак ты, — констатировал парень, — я бы такую всю жизнь на руках носил.

— Согласен, может, ты исчезнешь, нам надо поговорить.

Парень ухмыльнулся и ушёл.

— Не надо меня носить на руках, — попросила Лариса.

— Я так и понял. Но иногда можно? — спросил я, подхватывая её на руки.

— Иногда можно, — согласилась Лариса, — но только в самом прямом смысле этого слова. Рассказывай.

Я сел на скамейку, Лариса устроилась у меня на коленях. И я рассказал.

— Как это может быть?

— Ты уже видела весь этот кошмар, на Джильо, — постарался я объяснить. — А я заживо сжёг там больше ста человек.

— Да, — согласилась Лариса, прижавшись лицом к моему плечу, — а иначе они устроили бы там вторую Эльбу. Так что ты ещё больше спас. И ещё честь Верреса и жизнь.

— Не утешай меня. Тактика от противника не зависит, с солдатами Джела я бы обошёлся так же.

— Что ты будешь с этим делать?

— Не скажу.

— Почему?

— Ну когда-то давно я прочитал один умный роман кстати, продолжение другого, довольно дурацкого. В нем одна королева стала любовницей своего первого министра, а предыдущему первому министру она отказала. Так она там думает: «Я отказала человеку, который никогда не говорил „я сделаю“, он всегда говорил „я сделал“». Следующий уже таким не был.

— Понятно. И кто же твой новый идеал?

— У меня вообще нет идеалов.

— Ну да, как же. После встречи с синьором Мигелем ты по нескольку дней улыбаешься почти как он.

— Э-ээ, не замечал. Что, вправду? А в остальное время как?

— Обворожительно, — мечтательно проворковала Лариса — Набиваешься на комплименты? — полувопросительно добавила она.

— Не-е, это случайно получилось, — краснея от удовольствия и обворожительно улыбаясь, ответил я. — А синьор Мигель тоже не бросается обещаниями, я, во всяком случае, ни разу не слышал.

— Ладно, но ты моришь голодом мое любопытство.

— Ужасно. Пойдём, я напою тебя кофе и накормлю мороженым, или просто поужинаем? — предложил я.

— И то и другое.

Домой я вернулся на такси, довольно поздно. Я и раньше так возвращался, и сегодня проф меня отпустил бы, стоило только попросить. А делать так, как сделал я, — это нарушение какого-то своеобразного этикета, но проф на нём настаивает. Поэтому я явился доложить о своем прибытии. Мне, конечно, не влетит — не настолько сёрьезно, но нотация светит.

В кабинете профа, забившись в кресло в дальнем углу сидел Виктор. Что он тут делает?

— Вот, — наставительно произнес проф, — вернулся твой герой, у которого так болит голова, что он спит, как медведь в берлоге.

— Чего? — глупо спросил я, забыв поздороваться. Виктор покраснел и опустил голову, проф смотрел на него с насмешкой. Тут до меня дошло: этот несчастный решил меня прикрыть! Глупое вранье, конечно, я же предупредил профессора, что уезжаю, но это не главное. Я был растроган.

— Только не вздумай срочно сочинять, что это ты во всем виноват, — велел мне проф.

— Боюсь, в данном случае это даже мне не под силу, — ответил я.

— И что мне с вами делать? — спросил проф.

— Отпустить спать — как медведей в берлогу, — предложил я.

Странно он себя ведёт, не собирается же он ругать нас вместе!

— Ладно, — согласился проф. — Виктор, больше никогда не пытайся меня обмануть, понятно? Последствия будут самые тяжелые. Давай, топай.

Виктор ушёл. Проф посмотрел на меня испытующе:

— Получается, что неделю назад ты меня плохо понял?