Самурай из Киото

«Экий дурак, – решил Ван Чжи, как всегда с важностью прикрывая веки. – Не везет мне на истинных дзидайев. Убью. Убью одним махом! И девчонку, и толстяка тоже убью, и собаку. Нет, собаку заберу. Собака нужна. Собака сторожить умеет».

– Да, мы знали, что ты придешь. У ёми вы были два года, – напомнил он. – Главное было тебя найти. А вообще мы что-то заболтались. Прежде чем продолжить разговор, я должен выполнить одно неприятное дело. – С этими словами он выхватил серебристый катана – волшебный мидзукара.

Это был младший брат голубого кусанаги – чуть уже и короче на ширину ладони. Натабура мгновенно узнал его, хотя не видел ни разу в жизни. Учитель Акинобу однажды, когда показывал кусанаги, рассказал, что подобное оружие принадлежит только Богам. Тогда Натабура воспринял это не буквально, а как метафору. Но оказалось, что действительно в руках у Ван Чжи блеснул серебристый катана – мидзукара.

Капитан встал на колени, подставил шею и произнес:

– Все, что я знаю о вас, уже является тайной, поэтому мне положено умереть.

На какое-то мгновение он пожалел, что снова стал кабутомуши-кун. «А хорошо бы…» – подумал он, но додумать не успел. Бог Ван Чжи махнул мидзукара, и голова Аюгаи запрыгала по траве. Тело еще стояло целое мгновение, а потом завалилось набок под весом санэ, и кровь с шипением устремилась в ручей.

– Ни одно человеческое ухо не должно услышать продолжение разговора, – сказал Ван Чжи и прикрыл веки.

Мидзукара он держал обеими руками сбоку, опустив к земле, и три капли крови упали с него. Тотчас земля зашевелилась, из нее вылез росток, вслед за ростком – жук кыш-кыш, который деловито поднялся на тяжелые крылья и улетел, победно жужжа.

– Как видите, пока летают такие жуки, племя кабутомуши-кун неистребимо. Где Карта Мира?!

– Зачем она тебе? – сделала удивленное лицо Юка. – Ты ступил на неверный путь. Теперь ты проиграешь!

Она дразнила его намеренно. Натабура понял – хочет, чтобы он совершил ошибку. Нащупал ее ладонь и сжал, желая сообщить то, что не отваживался сказать все это время. Я тоже хочу тебе это сказать, ответила ее ладонь, но будь настороже.

– Ему? – Кончик мидзукара презрительно качнулся в сторону Натабуры.

Он же не счел нужным пока выхватывать кусанаги и делать его видимым, хотя Бог Ван Чжи наверняка знал о его существовании. «Стало быть, – думал Натабура, – это не будет для него сюрпризом. Но тем не менее я использую и этот шанс».

– Я убил твоего отца, но ошибся: надо было убить тебя, тогда бы у вас ничего не получилось.

– Значит, ты ошибся на свою голову, – бесстрашно произнесла Юка.

И они отпрыгнули в стороны. Не потому, что Ван Чжи ударил, и не потому, что исчез, а потому, что над их головами словно просвистел ветер – божественный ветер – ками-кадзэ. Он-то и сыграл с Ван Чжи дурную шутку, разбудил в Натабуре давно дремавшие силы. Однако Натабура оказался раненым, хотя в горячке и не почувствовал боли – только что-то кольнуло в спину. Эта рана была получена из будущего, но имела знак настоящего, то есть предупреждения, а значит, и самой грозной опасности.

Натабура бросился в погоню, и они столкнулись в центре лощины. Но так как каждый хотел занять доминирующее положение, то они не видели друг друга, а мелькали, как ломкие грани света. Лишь ветер выдавал их намерения да свист клинков.

В бою с Богом Ван Чжи не годилась техника гэндо – отпускание тени, а также хаябуса – полет наяву. Не годилось и «это», которое Натабура использовал у моста Сида, ибо все равно не делало его неуязвимым. Не годилась и «колотушка» дайкуку по причине отсутствия луны и солнца, а на большее Натабура и не рассчитывал, да и не успел бы. Дайкуку была медлительна, как улитка, зато охватывала большие пространства и действовала бесконечно долго. Подходило только «то, которое это» – ёмоо нодзомимитэ и которое срабатывало спонтанно, от испуга. Да он и не раздумывал. Сказалась школа учителя Акинобу – перед началом боя не думать, не думать и потом, не думать и после, а во всех случаях только чувствовать, как зверь. Угадал ли Натабура, или все вышло случайно, но в данном случае ни обоняние медведя, ни острота зрения кошки – ничего не имело значения, кроме внутреннего взора. Поэтому еще до боя он увидел: стиль, которым владел Ван Чжи, назывался хитоо нахаба – «прохождение сквозь» – и основывался на лучших земных школах Ая и Нихон. Он подкреплялся серебристым мидзукара, но хорошо срабатывал только с обыкновенным противником, вооруженным земным оружием. Натабура же был вооружен волшебным кусанаги.