Самурай. Легендарный летчик Императорского военно-морского флота Японии. 1938–1945

Я снова повернул к Рабаулу. Судя по показаниям прибора, топлива оставалось на двадцать минут полета. Если мне не удастся добраться до Рабаула, я могу попробовать совершить вынужденную посадку на побережье. Вскоре впереди на горизонте замаячили знакомые очертания вулкана. Я добился своего! Передо мной находился Рабаул!

Но мне еще было нужно приземлиться. С парализованной левой стороной тела это казалось невыполнимой задачей. В нерешительности я сделал круг над аэродромом. Я не знал тогда, что после того, как все самолеты кроме одного, сбитого над Гуадалканалом, приземлились почти два часа назад, меня уже считали погибшим. Лейтенант Сасаи потом рассказывал мне, что не поверил своим глазам, увидев в бинокль мой самолет. Он громко прокричал мое имя, на этот крик из разных концов аэродрома стали сбегаться летчики. Я ничего этого, конечно, не видел. Единственным поврежденным левым глазом я едва различал узкую взлетно-посадочную полосу.

Я решил совершить посадку на воду неподалеку от берега. Самолет начал медленно снижаться. 800 футов… 700… 400… 100… до воды оставалось всего 50 футов. И тут я снова передумал. От возникшей перед глазами картины упавшего на воду самолета мне стало не по себе. Мне показалось, что я не выживу при ударе о воду.

Я опять набрал высоту и повернул к взлетно-посадочной полосе. Если я соберу остаток сил, решил я, то смогу приземлиться.

Стрелка уровня топлива приближалась к нулю. Я максимально увеличил число оборотов двигателя, дал полный газ и взмыл на высоту 1500 футов. Сейчас или никогда. Я толкнул вперед ручку управления, и самолет пошел на снижение. Я выпустил шасси, а затем закрылки. Скорость машины резко упала. Я увидел, как ко мне приближаются стоящие по обе стороны полосы истребители. Мне нельзя их задеть! Надо возвращаться! Я взял слишком сильно влево, пришлось рвануть на себя ручку управления, чтобы развернуться.

После четвертого круга над аэродромом я предпринял новую попытку приземлиться. Начав планировать, я поднял правую ногу и носком ботинка выключил зажигание. Даже с несколькими каплями бензина в баке в случае падения Зеро непременно бы взорвался.

Перед глазами у меня замаячили растущие на краю аэродрома пальмы. Я проскользнул над ними, стараясь определить высоту полета по их вершинам. Сейчас… я находился прямо над взлетно-посадочной полосой. Резкий толчок подбросил машину, когда она коснулась земли. Потянув на себя ручку управления, я из последних сил стал удерживать ее, чтобы самолет не занесло в сторону. Мой Зеро остановился неподалеку от командного пункта. Я попытался улыбнуться, и в этот момент темнота поглотила меня.

Мне казалось, что я падаю, лечу, переворачиваясь, в бездонную пропасть. Перед глазами все плыло и вращалось. Откуда-то издалека слышались голоса, зовущие меня по имени: «Сакаи! Сакаи!» Я чертыхнулся. Почему они так громко кричат? Мне хотелось спать.

Темнота рассеялась. Открыв глаза, я увидел вокруг себя лица. Мне снится сон, или я действительно нахожусь в Рабауле? Я не мог понять. Все казалось нереальным. Это всего лишь сон, думал я. Все это неправда. Снова темнота и громкие голоса.

Я попытался встать. Ухватившись за края кабины, я поднялся на ноги. Да, я в Рабауле. Все-таки это не сон! В этот момент силы покинули меня, и я беспомощно рухнул вниз.

Сильные руки подняли меня из самолета. Я не сопротивлялся. Теперь мне было все равно.

Глава 23

Когда ко мне вернулось сознание, я увидел над собой небо. Кто-то тряс меня. Повернувшись, я узнал Сасаи и Накадзиму. Оба офицера забрались на крыло самолета и вынесли меня из самолета.

В гуле голосов собравшихся послышался громкий голос Нисидзавы:

– Вызовите машину… живо! Быстрее! – орал он на дневальных. – В операционную. Вызовите хирурга! Что вы медлите, сукины дети!

Но я не могу ехать в госпиталь. Только не сейчас. Сначала я должен доложить капитану Сайто. Мы всегда докладывали о своем прибытии на командном пункте. Я не мог избавиться от мысли, что обязан доложить о выполнении задания.

Подняв правую руку, я попросил Сасаи и Накадзиму опустить меня.

– Я должен доложить, – бормотал я. – Пустите, я пойду на командный пункт.

– К черту, сейчас не до докладов! – рявкнул на меня Накадзима. – С этим можно подождать. Мы отвезем тебя в госпиталь.

Я стоял на своем и кричал, что должен доложить командиру. В следующее мгновение вперед вышел Ни-сидзава и схватил меня под руку. Ота подошел с другой стороны, и они вдвоем потащили меня на командный пункт. Нисидзава бормотал себе под нос:

– Упрямый черт. Он даже не знает, как выглядит. Он просто сумасшедший.

Я с трудом вспоминаю, как стоял – пытался стоять – перед капитаном Сайто, который изумленно смотрел на меня. Кажется, я попытался что-то сказать ему, но в глазах снова потемнело. Мне вдруг опять захотелось спать. Хватит, решил я. Спать. Что я здесь вообще делаю? И тут я снова провалился в темноту.