Самураи [Рыцари Дальнего Востока]

Мушкетами из Сакаи вооружил свою армию Нобунага Ода, когда выступил в поход, чтобы положить конец распрям «эпохи воюющих провинций» и воссоединить Японию (см. стр. 16). Успех этой дальновидной меры превзошел самые смелые ожидания: в решающей битве при Нагасино (1575) 3 тысячи его вооруженных мушкетами воинов меткими залпами скосили конницу противника.

Урок был столь впечатляющим, что и преемники Нобунаги, «объединители империи» Хидэёси Тоётоми и Иэясу Токугава, отдали должное новому оружию.

Именно ему они прежде всего обязаны теми блестящими победами, которые смогли наконец завершить дело Нобунаги и вернуть стране мир и единство.

Итак, огнестрельное оружие сыграло в истории Японии решающую роль. И все-таки среди военного сословия оно по-настоящему так никогда и не прижилось.

На этой гравюре из старинной японской книги изображены самураи, которые под градом стрел ведут по противнику огонь из мушкетов. Как правило, мушкетами были вооружены низшие чины военного сословия.

Хотя с его применением смирились как с неизбежностью и им вооружали самураев низших рангов, знатные воины все равно стремились как можно реже брать его в руки. Причину такого отрицательного отношения легко понять: огнестрельное оружие, тактика боя с его применением противоречили самой сути бусидо — «пути воина». Противникам подобало открыто сойтись лицом к лицу в схватке.

Ружья же превращали сражение в бойню, и рыцарское искусство отступало на второй план. Поэтому в Японии не стремились усовершенствовать это бесспорно эффективное оружие. Когда в 1867–1868 гг. буржуазная революция лишила самураев власти, японцы были вооружены мушкетами, вроде тех, что еще три столетия назад привезли португальцы.

Мушкеты японского производства. Именно такими пользовались самураи. Они заряжались с дульной части порохом и пулями, а затем поджигался фитиль. Опытный стрелок мог сделать пять выстрелов в минуту. Пуля летела на расстояние до 200 м.

Где и как жили самураи?

Как мы уже говорили, самураи были изначально сельскими жителями — главами семейств, правившими своими имениями. Они брались за оружие, лишь когда их призывал господин. Спустя столетия, после установления нового режима под началом Иэясу Токугавы, условия резко изменились. Япония стала единым военизированным государством, которое подчинялось воле сегуна и бакуфу. Быстро росли города: в условиях социальной нестабильности князья стремились укреплять свои резиденции, возводя замки. Так, даймё Ота в 1457 г. основал замок Эдо, положив начало будущему Токио. Города такого типа назывались призамковыми, так как они возникали вокруг княжеских укрепленных пунктов.

Теперь из 400 тысяч самураев в деревнях осело всего несколько тысяч. Гораздо больше представителей военного сословия переселилось в города: те, что состояли в свите сегуна, жили в столице страны Эдо, подавляющее же большинство самураев служило у местных даймё в столицах провинций.

Итак, некогда сельские жители превратились в горожан. Перемены отразились и на облике городов. В центре их, олицетворяя собой власть, высился замок-крепость владетельного князя. Кроме самого даймё и его семьи там жили его самые близкие слуги — министры, советники и т. д., самураи, занимавшие другие важные должности, — конюшие, оружейники, зодчие, специалисты по фортификации, управляющие, смотрители и многие другие. И, конечно же, в крепости были военные: офицеры и солдаты, что денно и нощно несли сторожевую или полицейскую службу, а также дежурный отряд, находившийся в постоянной готовности на случай войн или мятежей, — в целом несколько сотен человек.

Замки строили просторными — ведь места должно было хватить всем этим людям и их семьям. Кроме дворца даймё, с его нагромождением крыш и фронтонов, в кольце стен крепости находилось несколько площадей и улиц с домами самураев, оружейными складами, хозяйственными постройками и конюшнями.

Если жилья не хватало на всех, а такое случалось, оставшиеся без крыши над головой воины вместе со своими семьями селились у подножия крепостных стен.

Их дома образовывали словно бы внешнее кольцо города, вокруг которого — на подобающем расстоянии — теснились домишки остальных горожан.