Самые близкие

Тогда я спросила, как узнать слабое место, на что он ответил: «Просто наблюдай, и противник сам тебе его покажет».

Но мне даже показывать ничего не надо. Мы с детства с Андреем вместе и знаем болевые точки друг друга.

6 глава

– Если ничего нельзя больше сделать, то и не нужно доводить себя до безумия. Ты все время переживаешь. Изо дня в день, – успокаивает меня Ильмира после очередного визита к клинику. – Так нельзя, моя хорошая. Доведешь себя до ручки.

На этот раз крутой врач, которого рекомендовали в интернете, принял меня. Как и все другие до него, увидев у плода отклонения по УЗИ, неритмичную работу сердца и проблемы с развитием, Семён Игоревич сказал, что однозначно нужно прерывать беременность. Однако единственный предположил, что изначально могло быть два эмбриончика. Один замер на раннем сроке, а второй выжил. Но у него произошла хромосомная мутация и теперь не исключены врожденные пороки нервной системы и внутренних органов, которые чаще всего несовместимы с жизнью.

В практике Семёна Игоревича было несколько похожих случаев. У двух женщин произошел самопроизвольный выкидыш на сроке пять-шесть месяцев, а третья родила ребенка, который не прожил и трех дней. Врач подтвердил, что отклонения никак не связаны с генетикой и риск по результатам анализов небольшой, но отметил, что моя малышка вряд ли проживет долго.

Слушать это было невыносимо. Не знаю, как я не вышла из окна в этом самом кабинете. Отчетливо запомнила лишь, как писала отказы от следующих скринингов и исследований. А еще сказала, что прерывать беременность не буду. Если крохе не суждено жить, то она умрет на моих руках, слыша мой голос. Девочка родится человеком, а не убитой расчлененкой.

Пусть я не планировала становиться мамой так рано, но за прошедшие недели, пока пытаюсь понять, что не так с беременностью, полюбила маленькую жизнь внутри себя и поняла, насколько она важна для меня. Не прощу себе, если соглашусь на искусственные роды и не дам нам шанс. Потому что, несмотря на все заключения врачей, есть надежда, что мой ребенок здоров.

Хотя она больше похожа на безумие, ведь в каждом кабинете мне говорят обратное.

Мы с Ильмирой идем к лавочке, где еще вчера я проводила время с дедом, и садимся. Устремляю взгляд в одну точку. Слез больше нет. И страха тоже. Потихоньку приходит смирение.

– А я все равно хочу верить в лучшее. Давай вместе? – предлагает Ильмира.

– У меня выбора другого нет.

– Отвлекись на учебу. У тебя отличные успехи. Если не брать в расчет моральный аспект, то ты полна сил. Начни выбираться на практические занятия. Поехали на съемки, Матросов ведет набор ассистентов. Когда живот подрастет, я возьму на себя самую сложную работу и подстрахую тебя. Завтра же попросим куратора поставить нас в одну смену, вместе мы горы свернем. Станем лучшими на курсе. Обещаю!

– Лучшие на курсе сейчас вы с Сергеем. Ему бы предложила сотрудничать, толку больше было бы, – замечаю я со скептицизмом, хотя приятно, что Ильмира верит в меня.

Глажу свой небольшой животик, представляя, что малышка совершенно здорова и у нее нет всех этих страшных диагнозов и синдромов, которые ставят врачи.

Если бы можно было заплатить деньги за душевное спокойствие, то я бы нашла любые суммы и откупилась ими. Только бы почувствовать умиротворение и покой, уверенность, что все будет хорошо. Хотя бы ненадолго.

Ильмире кто-то звонит. Подруга отходит в сторону и негромко разговаривает. Я наблюдаю за ее мимикой и жестами, замечаю, как блестят ее глаза. Такая счастливая. Вероятно, это Сергей. Они сильно сблизились в последнее время, у них действительно много общего.

Не так давно я тоже порхала на крыльях влюбленности. Как будто в другой жизни все это было.

Господи, неужели Ковалёву настолько на меня плевать? Совсем не хочется узнать, как я и что со мной происходит? А может, я назло ему переспала с первым встречным? Может, вены себе вскрыла? Или спилась и наркоманю, не справляясь с эмоциями? Мы же семья, у нас принято заботиться друг о друге. Так где его забота?

Как же хочется причинить Андрею боль. Вроде понимаю, что это неправильно и совсем не то, что я на самом деле испытываю, ведь в глубине души очень тоскую по нему. Но ничего не могу поделать со своим страхом и одиночеством. Молчание и равнодушие Ковалёва дотла уничтожают. Особенно когда позволяю себе вспоминать, с каким желанием и страстью он меня трахал. Разве после такого можно взять и по щелчку пальцев стереть все эмоции и чувства?

Наверное, от разочарования после визита к светилу медицины я до конца не отдаю отчета своим действиям, если достаю телефон и набираю Ковалёва. На третьем гудке прихожу в себя и сбрасываю вызов, поняв, что совершаю глупость. Что я скажу Андрею?

Привет, я беременна, скоро шестой месяц, ты не мог бы бросить своего здорового ребенка и приехать посмотреть, как умрет наша дочь?

От этой мысли на глаза наворачиваются слезы и начинает кружиться голова.