Когда же с самим Ежовым покончили, у Зильбера, выпущенного на свободу, образовалась небольшая — примерно с год — передышка, которой он воспользовался для написания и публикации монографии по итогам экспедиции.
Затем он был вторично арестован уже при Берии. По слухам, истинной причиной срока в этот раз стал отказ Зильбера участвовать в создании бактериологического оружия.
Сын Зильбера вспоминал об отце: «Во время второго заключения он оказался в так называемой шарашке — закрытом учреждении НКВД, в котором арестованные учёные трудились под постоянным и бдительным контролем. Тем не менее работа в „химической шарашке” была отдушиной, позволившей хотя бы частично вернуться в науку, без которой Лев Александрович существовать не мог. Как он позже писал, „обстоятельства сложились так, что у меня было достаточно времени для того, чтобы подумать”. Действительно, работа в „шарашке” предоставила эту возможность, там не вызывали на допросы, не истязали».
Страсть Льва Александровича к науке не исчезла и в условиях заключения. На махорку, например, он выменивал пойманных крыс и мышей для продолжения своих экспериментов.
Тогда его захватила проблема рака. Именно там, на зоне, Зильбер впервые дошёл до идеи, что вирус — агент, который инициирует рост опухоли, но сам в ней не принимает участие.
Не так давно Нобелевский комитет присудил премию по медицине учёному из Германского центра исследования рака Харальду цур Хаузену «за открытие вирусов папилломы человека, инициирующих рак шейки матки».
И теперь на Западе всем девочкам положено делать прививки для предотвращения этого опасного и очень распространённого заболевания.Дважды Зильбер побывал в заключении, и дважды его вырывали из лап советской инквизиции друзья и коллеги. Искренне восхищён мужеством наших учёных, которые не побоялись заступиться. В марте 1944 года 50-летнего Зильбера освободили. Причиной тому стало письмо о его невиновности, направленное Сталину главным хирургом Красной армии Бурденко, вице- президентом Академии наук Орбели, писателем Кавериным и бывшей женой Зильбера Зинаидой Ермольевой — создательницей пенициллина.
Попутно вспоминается и поступок академика Петра Капицы, который заступился за Ландау. Это была настоящая интеллигенция!
Согласно легенде, после публикации монографии по энцефалиту в 1946 году «отец народов» даже извинился перед Зильбером за несправедливость и собственноручно вручил ему премию своего имени.
Компенсация морального ущерба, как ныне выражаются господа демократы.
Но вряд ли от этого было легче.
Оглавление