Самые известные храмы Санкт-Петербурга

В излучине Невы, где ныне Петербург распахивает ей свои объятия, заботливо одевая в гранит берега, к северо-западу от бывшего села Рыбацкое и деревни Мурзинка стоит церковь Пресвятой Троицы. В тени ветвистых деревьев, вторя заливистым голосам трамваев и теплоходным гудкам с Речного вокзала, звонят ее колокола.

Каждый год на Пасху горожане по традиции красят яйца, пекут куличи и готовят пасхи и идут в Троицкую церковь. Ее так и называют в народе – «Кулич и Пасха».

А когда-то территории вокруг храма принадлежали князю Вяземскому.

Генерал-прокурор Вяземский был директором Императорского фарфорового завода, стоявшего на Шлиссельбургском тракте. Сейчас этот тракт называется проспектом Обуховской Обороны в память трагических событий 1901 года, когда рабочие военного завода сражались здесь на баррикадах. Сейчас это самый длинный проспект города. Князь Вяземский решил устроить резиденцию недалеко от завода. Вскоре в его имении, которое стало называться в честь хозяина – Александровское, возникла прекрасная усадьба с парком. К князю съезжались именитые гости, устраивались роскошные праздники, фейерверки. Сама Екатерина II жаловала князя, щедро одаривала его. Получив от императрицы новый подарок – 200 тысяч рублей, князь решил построить на эти деньги храм, чтобы прославить государыню[86]. И сейчас на южном фасаде церкви можно прочитать: «Твои щедроты соорудили».

Круглый, в виде ротонды с пологим куполом, обрамленный белоснежными колоннами и искусно украшенный пилястрами[87], храм действительно похож на кулич. А рядом с ним – колокольня, тоже небольшая, но высокая, в виде четырехгранной пирамиды, прорезанной со всех сторон арками для колоколов, – пасха.

Необычен храм и удивительна судьба его автора – архитектора Николая Львова. Когда Николай Александрович жил в Риме, он был так потрясен ротондой храма Весты и пирамидой Цестия, что решил обязательно соединить в одной композиции эти архитектурные образы[88]. Мечта его сбылась при осуществлении проекта церкви Пресвятой Троицы для князя Вяземского.

Церковь Пресвятой Троицы («Кулич и пасха»)

Николая Львова называли гением вкуса, «русским Леонардо». Действительно, как и великий гуманист да Винчи, Николай Александрович был многогранен: архитектор и художник, переводчик и поэт, композитор и собиратель фольклора, изобретатель и инженер. Человек энциклопедических знаний, он много учился, но создавал свои эстетические формы. Даже в личной жизни Львов не побоялся пойти против устоявшихся традиций. Он был влюблен в дочь обер-прокурора, Марию Дьякову, но молодые не получили согласия на брак от родителей девушки. Тогда Николай увез девушку прямо с бала в церковь, где они и обвенчались. Уже через пару часов супруга вернулась на бал, как ни в чем не бывало, и четыре года никто не знал об их тайне. Мария отказывала всем женихам, уверяя родителей, что согласна обручиться только с Николаем. К тому времени Николай Львов уже стал известным архитектором, имел определенное положение в обществе, и, обеспокоенные тем, что дочь так и останется незамужней, родители дали согласие на брак и благословили молодых[89]. Уже шли пышные приготовления к свадьбе, когда счастливые Николай и

Мария сообщили, что родители опоздали на четыре года. Всеобщему изумлению не было предела, и на радостях гости решили повторно обвенчать двух слуг любящих супругов и сыграть-таки свадьбу. Долгие годы прожили Львовы в любви и согласии. За свои заслуги архитектор получил много званий и чинов, но самое главное – это благодарность потомков за его беззаветное служение России, за те великолепные сооружения, которые до сих пор украшают Петербург.

Среди них – и храм Пресвятой Троицы.

Вяземский не ошибся, когда доверился изысканному вкусу Николая Львова. Удивительная по своему архитектурному воплощению церковь «Кулич и пасха» поражает и внутренним убранством. Судьба храма была более счастливой, чем других церквей Петербурга. Его закрыли лишь на 8 лет, а сразу же после войны, в 1946 году, возвратили под эгиду РПЦ. Здание не пострадало от бомбежек, и хотя были вывезены все святыни, часть интерьера сохранилась: в помещении церкви были клуб и библиотека.

Церковь восстановлена по эскизам Николая Львова.

По темно-синему своду купола рассыпаны звездочки-снежинки, словно падающие с самих небес на голубой с золотом иконостас. Много в храме прекрасно выполненных старинных и современных икон в золоченых окладах. Это иконы Серафима Саровского с частицей его Святых мощей и Николая Чудотворца, датируемая 1713 годом, переданная из Никольской церкви г. Колпино. Но главной святыней стала икона Божьей Матери «Всех Скорбящих Радость», которую перенесли в храм Пресвятой Троицы из находившейся здесь же, на Шлиссельбургском тракте, Скорбященской церкви. Это истинно петербургская святыня, потому что чудеса, прославившие образ, происходили на берегах Невы.