Самые обычные животные

«...Это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах». Чуть далее в «Войне и мире», откуда взята цитата, Толстой пишет, что, когда императорские ноги дрожали, Наполеон изрекал: «Дрожание моей левой икры есть великий признак». Сейчас трудно выяснить, успокаивали или усиливали дрожь тугие лосины. Но ведь нам это не важно, нам важен факт: в тщательно выделанной лосиной коже щеголяли не только драгуны или гусары, но и императоры.

Лосины долго были в моде. Это и породило версию, будто лосей извели на армейское обмундирование и на ляжки светских щеголей. Но первоисточники говорят, что звезда лосиного процветания пошла на закат раньше — еще в средние века. Например, в России лосиные кожи для армейских камзолов, колетов, парадных и «вседневных» штанов начали заготавливать лишь в 1720 году. Военная коллегия, которой надо было снабдить такой амуницией 40 000 человек, вскоре подняла руки вверх: не удавалось заполучить больше 2500 лосиных шкур в год. И вот более трети драгун были экипированы в костюмчики из козлиной кожи, а пехотные полки — в сукна московской и заграничной фабрик. Выходит, что в те времена лось уже стал редкостью.

Петр I, повелевший одеть армию на европейский манер, был вынужден запретить охоту на лосей в Петербургской губернии. Однако он распорядился «ловить их, ежели кто захочет, живых и, ловя, приводить их в города к обер-комендантам и комендантам. А им тех лосей, принимая у них, кормить и в С.-Петербургскую канцелярию писать, понеже тем людям, кто их поймает, по отпискам их дано будет из его, государевой, казны за всякого лося по пяти рублев».

На ловле лосей что-то никто не разбогател, и пришлось с 1740 года запретить всякую охоту на сохатого по всей Европейской России.

Тут самое место привести мнение Е. Тимофеевой, автора монографии «Лось (экология, распространение, хозяйственное значение)». Она пишет, что традиционное представление о том, будто в прошлом всех зверей было много, не всегда справедливо.

Итак, в старину лосей было мало. Зато к концу прошлого века, когда фабрики и заводы стали пожирать тысячи гектаров леса и на вырубках появилось изобилие лосиной пищи — молодой древесной поросли, поголовье сохатых начало расти как на дрожжах. Это не прошло незамеченным. Графы и бароны, «егеры» и лапотные крестьяне сделали все, чтобы как можно больше лосей испустило дух. Их снова стало очень мало, и в 1919 году был объявлен запрет на добычу лосей в Европейской части страны.

Вы заметили: уже несколько раз употреблялось словосочетание «Европейская часть страны». Но лоси живут и в Сибири. Нрав у тамошних сохатых крутой, суровый. Не зря сибирские охотники, отправляясь за добычей, говаривали: «На медведя идешь — постель стели, на сохатого идешь — гроб теши». Сибирский лось, прижавшись задом к дереву, передними копытами лихо расправлялся с волчьей стаей. Да что там волк — острое переднее копыто может уложить и медведя. Впрочем, европейские лоси тоже не безобидны.

Сейчас на Земле живет около полутора миллионов лосей: 730 тысяч в нашей стране, полмиллиона в Канаде, есть лоси в Норвегии, Швеции и Финляндии. Изредка они попадаются в США, Северной Монголии и Северо-Восточном Китае. А вот Западная Европа лишилась своих лосей в XVIII веке.

Недавно на побережье Ладожского озера нашли топор, сделанный из кости лося. Этому топору шесть тысяч лет. (Лосиные кости не желтеют от времени, и их можно обрабатывать так же, как бивни слонов.) В Древнем Риме топоры и безделушки из лосей не делали — сохатых привозили для участия в торжественных шествиях и церемониях. В средние века с лосями не церемонились — уши и язык были наипервейшим лакомством. Но лось годился не только па обед: думали, будто куртка из его кожи спасает от коварного удара кинжалом. Прочное черное копыто тоже обладало таинственной силой — гарантировало от падучей болезни. Такое лекарство в виде амулета носили на шее. А похожие на соху ветвистые рога шли на черенки для самых удачливых ножей. И, наконец, последний штрих прошлого — шкурой с лосиных колен обивали лыжи.

Отдав дань истории, не пора ли заняться физиологией?

У самого затрапезного лося есть нечто схожее с экзотическими гигантами — жирафами и слонами. Сходство вовсе не в том, что все они четвероногие и млекопитающие, сходство в любопытных частностях. Но чтобы покончить с ногами, заметим, что конечности у сохатого длиннющие, почти жирафьи, хотя он сам размером всего-то с лошадь. А вот другая черта: лосиные зубы как две капли воды схожи с зубами жирафа — и те и другие вылеплены эволюцией по форме древесных почек. Лось, конечно, не слон, но чрезвычайно подвижная сильная верхняя губа, свисающая с рогатой морды, роднит лося со слоном, ибо хобот — это не что иное, как неимоверно разросшаяся верхняя губа.