Читаем Самые памятные дни полностью

Так вот, некоторые из нашей группы ответили утвердительно, в частности «лицо кавказской национальности» и еще некоторые. Может быть это решалось в, так сказать, приватной беседе несколько раньше? Вполне возможно. Для меня же это было неожиданностью. Это была последняя беседа-инструктаж в 10-м Главном управлении Генерального штаба МО СССР. Накануне отлета сдали свои чемоданы в багажное отделение аэропорта Шереметьево-I, пройдя, естественно, таможенный контроль. Вот тут я могу ошибиться, возможно, в день отлета с раннего утра сдавали багаж, но у меня что-то не отложилось в памяти, чтоб мы провели остаток времени на площади перед постаментом с Ил-18. Буду считать, что улетали на следующий день 1-го мая 1980 года, в 21 час. Небо было облачно, самолет Ил-62 летит быстро, времени до салюта было вагон, и салют пролетел мимо нас. А хотелось посмотреть, никогда не видел салюта в Москве. В полете ничего необычного не было, хотя я и не очень жалую воздушную стихию, но отрыв был совершенно не заметен, видимо сказывался класс пилотов. Летели ровно один час до Будапешта. Прилетели, а там опять время 21 час. Очень мягкая посадка, замена экипажа, дозаправка или еще что-то, легкий променад для пассажиров по совершенно пустому сараю, именуемым аэровокзалом, с фонтанчиками для питья и закрытыми киосками или магазинами, и через час снова в дорогу, т. е. полет. А вот во время стоянки лайнер был оцеплен то ли полицией, то ли погранцами с «друзьями человека», присутствовавшими без намордников. Доверяли нашему брату, советскому человеку. В полете выяснилось, что кроме «двуногих» в салоне присутствует и четвероногое, маленькое еще, но ужасно породистое, которое его чернокожий хозяин обещал вырастить в злобного полицейского пса. Песику требовалось по нужде и ему все собирали газетки, чтоб не пачкал ковер на палубе. Как он вырастет, ума не приложу. Собаки северных стран очень плохо переносят жаркий климат, и это на генетическом уровне. Но вот же, летел. В полете кормили, откровенно говоря, здорово, а уж как часто…. Только пожуешь и наладишься подремать, как снова предлагают что-либо схавать. Иногда пропускал. Спиртное предлагали, но за валюту. Это то, что крепче 18 градусов. Сухое входило в меню ужина обеда завтрака. С нами в салоне летели рыбаки после отпуска, и потому было весело и жарко, но, к счастью, они быстро угомонились. В иллюминатор видны были изумительные картины, равнины облаков и луна. Это нужно видеть! Красота! Но большую часть пути я, как ни странно, старался спать. По этой причине долгий полет в 11 часов мне не показался утомительным. Утром: «пристегните ремни, наш самолет совершает посадку.». Браззавиль, Конго. Вышли из салона под открытое небо, первое впечатление, что попали в хорошую парную. Солнце за тучами и духота страшенная. Ну, а как еще может показаться человеку с севера, а? Побыстрее под крышу аэровокзала! Тут хорошо! Кондишены! И все лотки и палатки с магазинами опять закрыты. Почему? Оказывается, слишком рано…. Кстати, аэровокзал в Браззавиле мне понравился больше, чем в Будапеште. Наверно потому, что светло уже было, хотя и раннее утро. Стоянка была, кажется, минут 50 или час. И опять в воздух. Последний перегон и на месте. Приземлились, экипаж с нами попрощался, и двинулись мы в здание вокзала. Уже позже, когда прилетела жена, я узнал, что можно было пробрести в самолете сертификат «пересекшему экватор». У жены такой был, а у меня нет. Вне самолета было жарко, но не было той духоты как в Конго. Так что сначала было все нормально. Встретили нас переводчики и миссии Главного военного советника, помогли заполнить въездные документы, записали кооператорами, и провели быстренько через контроль к автобусу. Двинулись в миссию. Первое впечатление от дорог и улиц, по которым проезжали: «Блин! Куда это мы попали? Все на ЩА — пылища, жарища, грязища.». И жалкий, маленький броневичек буров[2] под громилой БРДМ[3]. В общем, как говорил Негорро[4] — гадский боцман — «Это вам не Америка, это Ангола!». Говорят, первое впечатление самое верное, но вот, подишь ты, сколько лет прошло, а все как на яву. Года два назад встретил человека, который был в тех же местах в качестве военного врача советской группы при миротворческой миссии ООН. И вспоминали, как прилетели, где что видели, как себя чувствовали. Вспоминается, как будто все это происходило с тобой только вчера. Но, к сожалению, лица, молодые тогда, помню, а вот имена и фамилии уже стал забывать. И все равно опять хочется поехать туда, где был таким молодым. Как будто в машину времени попадаешь. Назад, в молодость. Видимо, для меня это были самые яркие и насыщенные действием, работой годы. Хотя и связанные с определенным риском. Именно поэтому они и вспоминаются, с учетом поправки на время.

В миссии ГВС

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары