Самые прекрасные истории о любви для девочек

– Нет, врать не буду. Пока я его с ней не видел. Но я уже от этого Панасюка натерпелся. Вот представь, пока у нас с Вероникой не было никаких отношений, так и его рядом не было. А как только у нас эти отношения появились, так он и выполз, как из-под земли. Прикинь, постоянно названивает ей и в спортивный зал приглашает. Будто бы на тренажеры!

– Будто бы? А на самом деле?

– Ну ты даешь! – возмутился Мишка. – Тренажеры – это так, одна видимость. А на самом деле – он ей свидание таким образом назначает.

– Ну… а при чем здесь Прокофьева? – не понял Руслан.

– А при том, что этот Панасюк просто не может счастливые пары видеть! Ему непременно надо разбить! Но пока он не знает, что ты собираешься Катьку клеить, думаю, дорога к ее сердцу для тебя открыта. Только держись от Панасюка подальше. Это я тебе как друг советую. Он ничего себе внешне, девчонкам нравится. Блондин, между прочим! Опаснейший тип! Дантес недобитый! Дуэльный пистолет по нему плачет!

– Мишка, а что с бойкотом-то делать? – спросил Руслан, совершенно не заинтересовавшись коварным соблазнителем из девятого «А» Панасюком.

– А это не наше с тобой дело, Руслик, – со вздохом ответил Ушаков. – Это девчоночье. Мы тут с тобой не властны.

На этой далеко не оптимистической ноте Руслан расстался со своим лучшим другом, который спешил то ли на очередную репетицию, то ли на свидание с Вероникой Уткиной, и отправился домой.

В квартире Шмаевских неожиданно оказался отец. Он торопливо собирал вещи в дорожную сумку. На диване были разложены документы с синими печатями и бумаги, испещренные колонками цифр.

– Что, опять в командировку? – спросил его Руслан.

Иван Сергеевич молча кивнул, продолжая укладывать вещи.

– Опять надолго?

– Нет, ко Дню влюбленных обязательно вернусь! – весело ответил отец.

– Все прямо с ума посходили с этим днем! – заметил ему Руслан. – Тебе-то что за дело до него?

Иван Сергеевич бросил в сумку электробритву, которую держал в руках, сгреб в одну пачку документы, сел на диван и показал сыну на место в кресле. Когда Руслан уселся напротив него, отец смущенно сказал:

– Понимаешь, сын… Ты уже достаточно взрослый, и мне кажется, что можешь меня понять…

– Слушай, пап, – скривился Руслан, – а нельзя без душераздирающих вступлений?

Иван Сергеевич как-то беспомощно улыбнулся, потер пальцами переносицу и ответил:

– Можно, конечно… Дело в том, что мне вдруг понравилась одна женщина… хотя, с другой стороны, вовсе и не вдруг… Я долго к ней приглядывался… – Он вскинул на сына несчастные глаза и спросил: – Ты осуждаешь, да?

Руслан задумался. Осуждает ли он? Как он может осуждать отца, который уже почти пять лет разрывается между службой и домом, пытаясь и денег заработать, и какой-никакой уют в доме создать? Маму уже все равно не вернешь. Как там говорится, живым – живое?

– Но ты же не забыл маму? – все-таки спросил он.

– Разве можно забыть нашу маму? – вопросом на вопрос ответил Иван Сергеевич.

– Ее фотография всегда будет висеть в большой комнате?

– Разумеется, сынок.

– А вдруг той женщине… не понравится?

– Если ей не понравится, это будет означать, что я в ней ошибся. Но мне кажется, что не ошибся. Я хочу приехать ко Дню влюбленных и пригласить ее к нам в дом на праздничный ужин. Как ты на это смотришь?

Руслан сжался в комок. Он не знал, как на это смотреть. Он, конечно, понимал, что его отец, достаточно видный мужчина, наверняка когда-нибудь женится во второй раз. Он даже готовил себя к этому, но почему-то все-таки оказался не готов. А вдруг отцовская знакомая ему не понравится? Вдруг она его, Руслана, возненавидит? Сколько известно историй о злобных мачехах!

– Да нормально смотрю, – вздохнув, ответил он. – Только у нас как раз в этот день в школе концерт для родителей. Все готовятся, как сумасшедшие!

– И ты участвуешь?

– Нет… не участвую…

– Почему? – удивился Иван Сергеевич.

– Не знаю, папа. Почему-то нет настроения, – честно ответил Руслан. – Но Мишка Ушаков чуть ли не в трех сценах из «Евгения Онегина» занят. Ты бы только его видел! Изо всех сил косит под «денди лондонского»! Это с его-то русской внешностью! Собирается, между прочим, из дуэльных пистолетов палить! Может, придешь посмотреть, а потом уж – и на свой ужин?

– И во сколько же ваш концерт?

– В шесть тридцать, чтобы родители успели с работы.

– Ну что ж? Можно сначала и на концерт. А если я с этой женщиной приду? Не страшно? – И Иван Сергеевич опять посмотрел на сына виновато и смущенно.

«Неужели я могу что-то ему запретить? Так он меня и послушает!» – подумал Руслан, но сказал другое:

– Приходи с ней. Так и быть. Мне тоже к ней присмотреться надо. А то вдруг ты в ней чего-нибудь ужасного не замечаешь! Знаю я этих влюбленных!

Иван Сергеевич рассмеялся, аккуратно уложил документы в прозрачную папочку, засунул ее в сумку, дал сыну последние указания и пошел одеваться в коридор. Открыв дверь, он остановился на пороге квартиры, погрозил сыну пальцем, как маленькому, и сказал:

– Гляди, чтобы дверь еще раз «случайно» не захлопнулась! Я приехать на помощь уже не смогу!