Самые прекрасные истории о любви для девочек

Ладно, дело прошлое. Давно все прошло и быльем поросло. Да и не стоила она того, потом общался с ней ВКонтакте «тюсечки-пусечки», картинки с котятами, глазастые парочки из анимешек, охи-вздохи по поводу каких-то вампиров… Нет, спасибо, у него и в классе этого добра навалом. После того как остыл, встречался еще с двумя, не одновременно, по очереди. Только они какие-то одинаковые оказались. Капризы, игры в молчанку, надутые губы, опоздания, болтовня по телефону, дурацкие эсэмэски с сердечками и смайликами, повсюду стекляшки блестящие – «стразики», сладкие духи, раскрашенные лица… неужели они все такие? Нет, не может быть.

– Проха, ты че тупишь!? – вывел его из задумчивости Серегин голос.

– Да так, детство вспомнил, – усмехнулся Прохор.

– Хватит вспоминать, айда похаваем.

Глава 5 Попытка бунта

– Как тебе новенькие?

– Зачетные такие!

– Сереженька такой красавчик!

– Милашка! Блондинчик!

– Мне блондины не очень…

– А мне Артур понравился, забавный, правда?

– А вы видели, какие у Прошеньки глаза!?

– Ой, Прошенька красавец!

Их голоса раздражали ужасно! Лика страдальчески вздохнула и отвернулась к стене.

– Лика, Лик, а тебе кто нравится?

«Вот пристали!»

– Никто! – выпалила в сердцах.

– Отстаньте от нее, она еще маленькая, – засмеялась Маринка. Девчонки захихикали.

– Зато вы очень взрослые! – огрызнулась Лика.

– Что ты на всех бросаешься? – удивилась Настя. – Если у тебя плохое настроение, это еще не повод портить его другим.

– Не твое дело! Я к тебе не лезу, и ты не лезь!

– Нужна ты мне… – пробормотала Настя.

Лика услышала, как Маринка что-то шепнула, и девчонки замолчали. Ну и прекрасно!

– Лика, мы на обед, ты идешь? – спросила Маринка.

– Идите, я потом…

В ответ – тишина. Потоптались молча и вышли. Вот и прекрасно! Пусть бегут, пусть строят глазки этим новеньким. И сразу же почему-то представилась картинка: закат над морем, на его фоне прильнувшие друг к другу парень и девушка, парень подозрительно похож на Прохора, а девушка… Лике безумно захотелось быть на месте девушки, но вместо себя в объятиях Прохора Лика обнаружила пышноволосую Маринку. Стало еще хуже, чем было.

Лика схватила телефон: ни звонков, ни сообщений.

Она всхлипнула и упала на кровать.

А что, если объявить голодовку? Если она откажется от пищи, то руководство обязано будет сообщить ее родителям, и тогда ее депортируют? А может, для верности стоит испортить какое-нибудь имущество? Но какое? Разбить посуду? Нет, пожалуй, недостаточно. Устроить пожар? Хм, заманчиво… Жалко, нет спичек, и зажигалки тоже нет. Спросить у кого-нибудь? Есть же тут курящие. Парни наверняка курят. К примеру, Прохор? Интересно, он курит?

Лика представила, как она подходит к Прохору и спрашивает: «Нет ли у тебя зажигалки?» А он в ответ: «Тебе зачем, детка?»

А она: «Хочу пожар устроить!»

Не поверит. Еще и издеваться начнет: «Курить вредно! А ну-ка, отдай дяде сигареты!»

Дверь в комнату приоткрылась. Лика вздрогнула и резко села на кровати.

– Лика, ты почему обедать не идешь? – спросила вожатая.

– Я? Э-э… я уже иду.

– Так пойдем, – вожатая улыбнулась.

«О нет! сейчас начнутся душещипательные разговоры!» – испугалась Лика, хотелось ответить «закрой дверь с той стороны!» Но она не решилась, хотя, возможно, попробовать стоило, интересно, за хамство руководству могут депортировать?

– Я не хочу есть, – заявила с вызовом.

Вожатая даже не моргнула:

– Да, жарко сегодня, с непривычки, конечно, о еде думать не хочется. Ты ведь уже была на море раньше?

– Ну, была, – нехотя ответила Лика.

– Твоя мама говорила, что ты довольно легко проходишь акклиматизацию.

Лика хмыкнула. Надо же, «Мама говорила!».

– Я просто не хочу есть, – еле сдерживаясь, повторила она, – и вы не можете меня заставлять!

Вожатая, вместо того чтобы уйти, хлопнув дверью, вошла в номер и присела рядом:

– Заставлять тебя я не могу и не хочу. А вот узнать, все ли у тебя в порядке, я просто обязана.

И она приложила ладонь к Ликиному лбу. Проверяла, нет ли температуры.

– Ага, вы за меня отвечаете, и все такое, – Лика насмешливо скривила губы и мотнула головой, чтобы сбросить чужую ладонь со лба.

– Угадала, – спокойно согласилась Ольга.

– Еще бы, вам за это деньги платят!

– Конечно, ведь это моя работа.

– Быть в няньках у чужих детишек?

– Няньки нужны младенцам, ты видишь здесь младенцев?

– Да как ни назови, – отрезала Лика, – суть не меняется.

Ольга не обиделась, а рассмеялась:

– Тебя послушать, так выходит, если человек выбрал профессию педагога, то он лузер.

– Да мне-то что? – Лика подчеркнуто равнодушно пожала плечами. – Вы сами сказали, – добавила она мстительно.

– Вот-вот, – развеселилась Ольга, – давайте устроим праздник непослушания, то бишь самоуправления. Долой взрослых лузеров, считающих себя крутыми педагогами!

Лика покосилась недоверчиво, с ума она, что ли, сошла? От жары крыша поехала? Нет, не похоже вроде.

– Устраивайте, что хотите, – ответила.

– Не нравится тебе здесь? – неожиданно спросила Ольга.

– Не нравится!