Самые сильные силы

– Танечка, сейчас включат свет… Подожди чуточку… – Филипп подумал, что попутчицам, возможно, не понравилась усилившаяся темнота, и он опять попробовал просунуть насколько возможно пальцы между дверей. Благодаря незначительному люфту между створками снова вернулась чуть большая полоска света. Филипп смог с трудом разглядеть, что ту девушку, которую он отметил как предпочтительную для знакомства, обнимала за шею ее подруга и успокаивала, а та, прижав ладони к глазам, как будто тихо плакала. Филиппу показалось странным, что она расстроилась из-за остановившегося лифта. Он не видел ничего опасного во временной остановке. Вдруг плачущая девушка вырвалась из объятий подруги и бросилась на Филиппа. Прежде чем услышать ее панический крик, он почувствовал, что она быстро просунула руки ему под мышки и прижалась всем телом. Она рыдала и кричала ему в грудь, но это, казалось, было слышно на всю гостиницу:

– Сделайте что-нибудь! Скорее! Я прошу вас! Мне страшно! – Ее громкие грудные рыдания обескуражили Филиппа. Внезапно он ощутил резкую боль оттого, что ногти девушки впились ему в спину. Он предположил, что его тонкая рубашка порвана, и начал явно ощущать кровяную мокроту под лопатками. С трудом сдерживая боль, Филипп крепко обнял испуганную пассажирку, и это на мгновение утихомирило ее, а боль в спине от впившихся ногтей несколько уменьшилась. Как только Филипп ослаблял свои объятия, Татьяна опять до нестерпимости сильно впивалась в его тело.

– Тихо-тихо… – сказал он ей успокаивающим шепотом в ухо и легонько похлопал по спине. Несчастная буквально вросла в Домникова. Стыд оттого, что он не смог выдержать царапин от ногтей девушки, заставил его, стиснув зубы, с трудом сдержаться, хотя в первое мгновение Филипп чуть не закричал от чудовищной боли. Как бы больно ему ни было, мысленно он решил, что без малейшего звука выдержит все, что ему придется испытать сейчас от плачущей девочки. Более спокойная подружка, тоже напуганная, беспомощно стояла позади плачущей Тани и в растерянности утешала ее, положив свои руки ей на плечи. Только теперь до Филиппа дошло, что Татьяна, возможно, больна. Какая-то фобия была налицо. Спустя мгновение Таня опять начала плакать, ее тело сотрясала дрожь. Филипп вновь почувствовал знакомую боль от ее не ко времени, должно быть, красивых и длинных ногтей. Теперь пораненная спина стала более отзывчива на бессознательные истязания, но Домников терпел. Здоровая девушка, как бы опасаясь остаться одной в темноте, тоже прижалась к ним, и Филипп был вынужден одной рукой обхватить и ее. В таком положении его осенила догадка, что, возможно, где-то на этажах есть люди, ожидающие лифт. Он попытался чуть придвинуться с девушками к проему дверей, но ничего не получилось – он не мог оторвать ноги от пола. Прильнувшая к нему девушка, а он из-за боли в спине не обратил на это внимания, стояла на его туфлях, и пальцы его ног начали понемногу ощущать неприятную сдавленность. Он крикнул громко:

– Эй! Есть кто-нибудь там?! – Внизу слышался едва различимый разговор жильцов или работников гостиницы, но никто не ответил. – Люди!! – опять крикнул Филипп еще громче. – Здесь человеку плохо! Сходите, кто-нибудь вниз к администратору и скажите, что здесь в застрявшем лифте человеку плохо! – Из-за длины фразы Филипп предположил, что разобрать и услышать могли только первое слово – «люди». Между тем, его крик помог ему перенести боль в спине и неприятную тесноту прижатых пальцев на ногах, подобно тому, как вырвавшиеся проклятия помогают сильно споткнувшемуся человеку заглушить боль ушибленного места. Вдруг откуда-то рядом в ответ женский голос негромко и спокойно ответил: