Самые скандальные треугольники русской истории

Большой ценитель женской красоты Афанасий Фет вспоминал о Панаевой: «Явившись к пяти часам, я был представлен хозяйке дома А. Я. Панаевой. Это была небольшого роста, не только безукоризненно красивая, но и привлекательная брюнетка. Ее любезность была не без оттенка кокетства. Ее темное платье отделялось от головы дорогими кружевами или гипюрами; в ушах у нее были крупные бриллианты, а бархатистый голосок звучал капризом избалованного мальчика. Она говорила, что дамское общество ее утомляет и что у нее в гостях одни мужчины». Даже близорукий аскет Николай Чернышевский восхищался ею: «…красавица, каких не очень много». На книжке составленного им посмертного сборника статей знаменитого критика Николая Добролюбова Чернышевский сделал трогательную надпись:

«Авдотье Яковлевне Панаевой.

Ваша дружба всегда была отрадою для Добролюбова. Вы с заботливостью нежнейшей сестры успокаивали его, больного. Вам он вверял свои последние мысли, умирая. Признательность его друзей к Вам за него должна выразиться посвящением этой книги Вам».

Когда Николая Гавриловича Чернышевского в 1862 году арестовали, Панаева навещала его в тюрьме.

…

Авдотью Панаеву не оставил своим вниманием и Федор Михайлович Достоевский, тогда еще не великий, а начинающий. Он писал брату в 1846 году: «Вчера я в первый раз был у Панаева и, кажется, влюбился в жену его. Она умна и хорошенькая, вдобавок любезна и пряма донельзя».

Не мог не заметить ее и всемирно знаменитый женолюб Александр Дюма-отец, когда путешествовал в 1858 году по России: «…приблизилась госпожа Панаева: я поцеловал ей руку, и она, следуя прекрасному русскому обычаю, поцеловала меня в голову. Госпожа Панаева — женщина тридцати или тридцати двух лет, с очень выразительной красотой; она — автор нескольких повестей и романов». А было ей тогда на самом деле уже 38 лет.

Фет посвятил ей свое стихотворение «На Днепре в половодье». А уж у Николая Некрасова, ее любовника, гражданского мужа, была масса поводов посвящать ей стихи. Она могла быть любезной со всеми, но любила только его. А он — ее…

Бьется сердце беспокойное,
Отуманились глаза,
Дуновенье страсти знойное
Налетело, как гроза.
Вспоминаю очи ясные
Дальней странницы моей,
Повторяю стансы страстные,
Что сложил когда-то ей.
Я зову ее желанную:
Улетим с тобою вновь
В ту страну обетованную,
Где венчала нас любовь!

Правда, о Панаевой еще сохранились отзывы как о крупной мошеннице.

Быть у всех на устах, хозяйкой литературного салона, подругой и музой великого поэта и редактора великого журнала «Современник», а потом оказаться забытой — обидно. Но судьба часто так обходится с женщиной, которой отводится место при ком-то. Зато судьба, некоторое время помытарив, оказалась благосклонна к тому, при ком была Авдотья Панаева, — к Некрасову.

Необходимо сказать, что в 50–70-е годы XIX века Николай Алексеевич Некрасов, особенно в «левых», народно-демократических кругах, был самым популярным поэтом в России. «Печальник горя народного» был главным художественным рупором ходоков в народ, землевольцев, народовольцев и прочих революционеров периода царствования Александра II. Его стихи вошли в школьную программу по литературе еще при его жизни. Оставались там и после. Советская власть вообще подняла Некрасова на щит. Произошедшая переоценка ценностей в дальнейшем лишь слегка отодвинула фигуру Некрасова, но не сбросила его с пьедестала.

Простой, запоминающийся стих, народная речь, прекрасные поэтические образы, гражданственность — хороший поэт. Можно даже сказать, великий. По моему глубокому убеждению, совершенно объективным показателем, мерилом бессмертия писателя, поэта в особенности служат фразы, строчки, «крылатые слова», которые мы вспоминаем, цитируем, употребляем в быту, пародируем, иногда даже не вспоминая об источнике. У Некрасова таких строк предостаточно.

«Кому на Руси жить хорошо». Целое название поэмы. «Есть женщины в русских селеньях…» И знаменитое из той же поэмы: «Коня на скаку остановит / В горящую избу войдет!», «Ты и убогая, / Ты и обильная, / Ты и могучая, / Ты и бессильная, / Матушка-Русь!», «Бывали хуже времена, / Но не было подлей». «Вот приедет барин — барин нас рассудит», «Как дошла ты до жизни такой?», «Какой светильник разума угас!/ Какое сердце биться перестало!», «Поэтом можешь ты не быть, / Но гражданином быть обязан», «Суждены нам благие порывы, но свершить ничего не дано». И есть еще множество.