Самые скандальные треугольники русской истории

И, как в добрые старые времена, новых посетителей разглядывала через лорнетку пожилая, густо напудренная женщина в ярком парике, в немыслимом платье, похожая на тонкошеюю птицу. По-прежнему она была принципиальна в литературных оценках и в человеческих. Если ей кто-то не нравился, она еще более жестоко, чем в молодости, могла оскорбить в глаза. А лучше за глаза, пустить нелицеприятный слух. Что ж, для ведьмы это нормальное поведение. Ее женский шарм уменьшался, и слыть ведьмой ей все больше было к лицу. Наиболее уважающие враги называли ее даже сатанессой.

Гиппиус тоже много печаталась. Ее стихи и прозу переводили на французский и немецкий языки. В 1938 году вышел ее последний стихотворный сборник «Сияния», полный пессимизма.

Но главным в жизни теперь стала принципиальная борьба с Советами. Уже в 1920 году в Париже Мережковский и Гиппиус создали «Религиозный союз», позднее переименованный в «Союз непримиримых». Из видных деятелей эмиграции основателей долгое время поддерживал только великий писатель Иван Алексеевич Бунин, махровый антисоветчик, конечно. Бунин даже не признал реформу правописания в России и до конца жизни писал, а главное, издавался с «ятями» и «ерами». В итоге Мережковские не вошли ни в один эмигрантский кружок: их взгляды не находили отклика ни у правых, ни у левых. С одной стороны, они хоть и призывали к военной интервенции в Россию, но не поддерживали монархического реставраторства, что отталкивало от них апологетов белой идеи, с другой — их непримиримость к большевикам и происшедшему в России идейно развела их с левыми.

Авторитет Мережковского как писателя и политического борца признавали и сильные мира сего. Он общался с премьер-министром Франции Э. Эррио, президентом Чехословакии Т. Масариком, супруги даже получали от них материальную поддержку. Мережковский писал гневные открытые письма с требованием прекратить сотрудничество с «царством Антихриста» знаменитому гуманисту Фритьофу Нансену, в международный ПЕН-клуб. Положение Мережковского в мировой общественной жизни в 20–30-е годы несколько напоминало такое же положение А. И. Солженицына в 70–90-е. К его вескому мнению все прислушиваются, но его советам никто не следует. Выступления писателя награждаются бурными аплодисментами, за автографами к нему выстраиваются очереди, а за спиной над ним посмеиваются: «Наш старик совсем отстал от жизни и потихоньку выживает из ума». Не говоря уже о том, как посмеивались над его супругой с крашенными в яркие цвета волосами и неизменной лорнеткой.

Отличие же от Солженицына было весьма существенным. Переезжая из Германии в Швейцарию, оттуда в США, Александр Исаевич оставался весьма богатым человеком. А Мережковские все время бедствовали. Русская эмиграция времен Гражданской войны вообще отнюдь не жировала по многим причинам. Европейская экономика переживала кризис за кризисом. Эмигрантов было очень много. Интеллигенция составляла слишком большой процент бежавших от большевиков. Многие не гнушались никакой работой. Мережковский и Гиппиус были уже немолоды, никакими другими профессиями, кроме писательской, не владели. И жили только на куцые гонорары либо на случайные гранты и пособия.

В сентябре 1928 года Мережковские приняли участие в первом съезде русских писателей-эмигрантов, организованном в Белграде королем Югославии Александром I Карагеоргиевичем. Тогда же сербский монарх наградил писателя орденом Святого Саввы первой степени за заслуги перед культурой. Мережковский и Гиппиус выступили с публичными лекциями, организованными Югославской академией, после чего при Сербской академии наук стала издаваться «Русская библиотека», в которую вошли произведения Бунина, Мережковского, Гиппиус, Куприна, Ремизова, Шмелева, Бальмонта, Северянина. Гонорары были небольшими, к югославскому ордену премия не прилагалась.

Трудно сказать, чем больше — убеждениями или материальными трудностями объясняется резко уронившее реноме супругов сотрудничество с фашистами. И тем, и другим. В июне 1936 года правительство Бенито Муссолини предложило семидесятилетнему Мережковскому большую стипендию для работы над книгой о Данте. Дуче показалось, что русская книга возрождаемому им итальянскому величию не повредит. Супруги переехали в Италию почти на три года, лишь наездами бывая теперь в Париже. Сняли виллу в Риме. Писательская чета и диктатор несколько раз встречались. И постепенно в мозгу Мережковского возникла иезуитская мысль о том, что цель оправдывает средства. Для великой цели свержения большевизма на родине годится и фашизм. В беседах писатель высказывался за священную войну с СССР.