Самые странные существа

Верке вдруг глубоко вздохнул и рывком открыл дверцу кабины со своей стороны. Дорога бешено неслась им навстречу в свете фар. Харман мгновенно правой рукой схватил солдата за полу кителя и резко дернул на себя. Верке забился, пытаясь вырваться. Когда он понял, что это бесполезно, то опять захлопнул дверцу, откинулся на спинку сиденья и беззвучно заплакал.

– Зачем вы хотели выпрыгнуть? – спросил Харман. – На такой скорости это было бы равноосильно самоубийству.

– Я знаю, что меня ждет в гестапо, – сквозь слезы выдавил Верке. – Я знаю, как они умеют пытать и мучить людей. Я там не выдержу, слышите, не выдержу! Я слабый человек, а они сильные. Они делают историю, а я не могу! Мне обидно, но я не могу убивать людей!

– Почему вы решили, что я вас везу в гестапо? – хладнокровно осведомился Харман.

– А куда же еще? Не в гости же к вам мы едем!

– В определенном смысле, вы правы. В гости. Я не могу пока сказать вам, куда именно мы направляемся, но я могу гарантировать, что там вы будете на свободе и в безопасности.

Некоторое время солдат пристально смотрел на Хармана, потом спросил:

– Кто же вы, господин обер-лейтенант?

– Если бы я знал, – сказал Харман. – К сожалению, я и сам этого не знаю.

– Куда мы все-таки едем? – опять спросил Верке.

Харман вместо ответа спросил, сможет ли солдат вести эту машину. К его облегчению, Верке утвердительно кивнул.

– Хорошо, – сказал Харман. – Дело в том, что я забрал вас и детей – они у нас в кузове – против воли начальства Харвица. И сейчас за нами в погоню из лагеря выезжает моторизованное подразделение СС. Я там наделал шуму, и теперь они хотят догнать и убить нас.

– Откуда вы знаете про погоню, господин обер-лейтенант? – спросил Верке удивленно. – Сзади никого не видно.

– Знаю, – спокойно сказал Харман. – Причем мы не сможем от них уйти. Все дорожные посты уже предупреждены. Ближайший из постов будет у въезда на мост. Там они и нагонят нас.

Только теперь Харман почувствовал – сумел наконец почувствовать, – как безмерно устал. Он глянул на часы. До срабатывания штуки, закрепленной под днищем машины, оставалось еще около часа.

Когда в алом свете восходящего солнца вдали перед ними показался мост, а сзади, на шоссе, стали появляться черные точки, Харман остановил машину. По его указанию Верке сел за руль и осторожно тронул машину с места.

– Теперь держите скорость не меньше шестидесяти и внимательно слушайте меня, – сказал Харман.

Въезд на мост был перегорожен шлагбаумом, из-за небольшой баррикады в виде мешков с опилками торчал в сторону машины ствол скорострельного пулемета. Мишина стала замедлять ход: вопросительно покосившись на Хармана, Верке притормаживал.

– Не бойся, – сказал ему Харман. – Maшина снесет шлагбаум, как спичку. Остальное я беру себя. Насчет того, что я тебе объяснял, всё понял?

Верке кивнул, не отрывая глаз от дороги. Нервы у пулеметчика, видно, не выдержали, и он ударил по машине длинной очередью. Пули зацокали по асфальту перед машиной. Верке на миг сбросил скорость, и в это мгновение Харман, схватив автомат и сумку с гранатами, выпрыгнул прямо на шоссе и перекатился на обочину. Едва за ним захлопнулась дверца, Верке снова рванул машину вперед, припав к рулю.

Все получилось так, как рассчитывал Харман. Эсэсовцы, вопя, палили по машине, стараясь попасть в лобовое стекло, шлагбаум от удара бронированным бампером разлетелся на куски, и машина понеслась по мосту.

С немыслимой быстротой Харман швырнул за баррикаду пару гранат, а потом, в несколько прыжков оказавшись у мешков, дал две длинные очереди из автомата.

Вдруг сзади к нему метнулась тень. Харман повернулся. Чудом уцелевший жандарм прыгнул на него, держа наперевес карабин с примкнутым плоским штыком-ножом, и этот штык шел прямо в горло Харману. Мышцы обер-лейтенанта среагировали мгновенно. В то время, пока мозг оценивал сложившуюся ситуацию, тело само отклонилось вбок – не на много, но ровно настолько, чтобы уйти из-под удара – правая рука схватила ствол карабина и дернула на себя так, чтобы солдат потерял равновесие, а левая коротко, без размаха, ударила противника снизу под челюсть. Жандарм весь обмяк и рухнул. Ноги его еще дергались, но он был уже мертв.

За это время погоня приблизилась настолько, что Харман мог разглядеть преследователей. Эсэсовцы были на мотоциклах с колясками, а за ними катил бронетранспортер.

К счастью, пулемет на баррикаде нисколько не пострадал от взрывов гранат. Харман подпустил мотоциклы на дистанцию прицельного выстрела и одной очередью срезал передних. Эсэсовцы остановились, спешились и залегли в кювете. Прошло некоторое время, прежде чем они опомнились и под прикрытием бронетранспортера, который бил из пулемета, пошли в атаку.