Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели

Оглядываясь назад, можно сказать, что ответ был очевиден. Эти люди выросли вместе в маленьком городке. Все они знали друг друга. В то время как многие семьи были связаны родством или пожизненной дружбой, другие считались неблагонадежными, высокомерными или просто недружелюбными. За фасадом любезности скрывались зависть и давние обиды, порой уходящие на много поколений в прошлое. В большинстве случаев обиды были связаны с деньгами, браком или политикой. То, что (на мой взгляд) выглядело довольно незначительной разницей в доходах двух семей, иногда вызывало сильную зависть с одной стороны и нотки надменности с другой. Другие конфликты носили политический характер: например, члены той или иной семьи подлецы, потому что 25 лет назад они не поддержали (или поддержали) чилийского «спасителя отечества» (или диктатора) Аугусто Пиночета.

Плотность этих межличностных отношений ограничивала рыночную конкуренцию в Чольчоле. Решения местных жителей о покупке всего, от хлеба до дров, не могли быть чисто экономическими, как это автоматически происходило в моем случае. Их решения диктовались более масштабными и важными долгосрочными отношениями. Конечно, купля-продажа имела место, но это был скорее межличностный обмен, нежели обезличенная коммерция[463].

Мой опыт подчеркивает тонкий, но интересный момент. С одной стороны, межличностные отношения способствуют обмену, обеспечивая первую и наиболее простую основу для доверия, необходимого условия большинства видов сделок. Без какого бы то ни было доверия люди вряд ли будут чем-то обмениваться из-за страха быть ограбленными, использованными, обманутыми или даже убитыми. Это значит, что, когда обмен рискован и редок, вы можете усилить его, наладив больше межличностных отношений лучшего качества. Однако, когда сеть межличностных связей становится слишком плотной, рыночная конкуренция и обезличенная коммерция подавляются. Обмен продолжается, но в замедленном, ограниченном виде, как в Чольчоле.

Другими словами, для того, чтобы обезличенные рынки начали работать, необходимы две вещи: (1) сокращение плотности межличностных связей между покупателями и продавцами и (2) формирование рыночных норм, которые предписывают честное и беспристрастное поведение по отношению как к знакомым, так и к незнакомым или анонимным людям. Если просто так, без появления рыночных норм, сократить плотность межличностных связей, обмен действительно ослабнет. Однако, если внедрить рыночные нормы прямо в плотную сеть межличностных отношений, ничего не выйдет: в обмене и дальше будут доминировать межличностные отношения. Обезличенные рынки требуют одновременно слабых межличностных связей и сильных рыночных норм.

В прошлом влияние межличностных отношений на местную коммерцию и дальнюю торговлю долгое время было разнонаправленным. Обмен внутри сообщества — местная коммерция — часто сдерживался чрезмерно плотными сетями межличностных связей. Если ваш шурин — один из двух бухгалтеров в городе, можете ли вы нанять его конкурента? Напротив, обмен между удаленными друг от друга сообществами — дальняя торговля — чаще всего оказывался невозможен из-за отсутствия каких-либо отношений между людьми в разных точках. Давайте рассмотрим дальнюю торговлю более подробно.

Люди Запада склонны думать, что в торговле нет ничего сложного: у нас есть дикий ямс, а у вас — рыба; давайте обменяем какое-то количество ямса на какое-то количество рыбы. Все просто. Но это заблуждение. Представьте себе попытку обменять ямс на рыбу в мире охотников-собирателей, описанном Уильямом Бакли на примере Австралии. В этом мире группы часто враждебны друг к другу, а чужаков нередко убивают на месте. Чтобы скрыть свое местонахождение, по ночам группы возводят вокруг костров невысокие дерновые ограждения, скрывающие огонь от всех внешних наблюдателей. Если я пришел к вашему костру с ямсом для обмена, почему бы вам просто не убить меня и не забрать ямс? Или же вы можете подумать, что мы отдаем ядовитый ямс, который медленно отравит вас и вашу группу. Сложно представить себе появление бурной дальней торговли в таких условиях, которые, вероятно, были типичны на протяжении всего эволюционного прошлого нашего вида.

И все же обмен происходил на всей территории аборигенной Австралии: красная охра, корзины, циновки, кварц, бумеранги и многие другие вещи широко распространялись среди многих этнолингвистических групп, порой пересекая весь континент. Как это было возможно?

Главное тут — понять, что дальняя торговля велась по цепочкам межличностных отношений, соединенных в обширные сети, которые простирались на многие сотни и даже тысячи километров. Социальные связи создавались и укреплялись основанными на родстве институтами, которые включали в себя социальные нормы, регулирующие среди прочего брак и общинные церемонии. Кроме того, существовали специализированные наборы норм и ритуалов для создания и поддержания отношений дальней торговли[464].