Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели

Напротив, сообщества, возникшие на пепелище Каролингской империи, пошли по иному пути, поскольку они уже веками находились под воздействием Церкви и ее БСП. БСП не только подорвала институты, основанные на родстве, и отдавала предпочтение нуклеарным семьям, но и сделала практически невозможным воссоздание этих древних институтов. Вместо этого, опираясь на универсальную христианскую мораль, люди вступали в добровольные объединения вроде наделенных хартиями городов, братств, университетов, гильдий и военно-религиозных организаций (вроде ордена тамплиеров), которые часто обеспечивали своим членам помощь (в случае телесных повреждений), личную безопасность и групповую идентичность. Одновременно с этим распространялись рыночные нормы обезличенного обмена, которые постепенно закреплялись предпринимательскими контрактами, торговыми законами и городскими хартиями.

В этом новом контексте военные потрясения, усиливая приверженность людей их добровольным объединениям (включая города), утверждая их просоциальные нормы по отношению к незнакомцам-христианам и укрепляя религиозную веру, должны были стимулировать становление новых обезличенных институтов (включая те, что связаны с управлением и торговлей), поощрять принятие законов, ориентированных на отдельную личность, и мотивировать людей вносить больший вклад в общественные блага на уровне как городских общин, так и в конечном итоге национальных государств.

Можно ли зафиксировать такие последствия европейских войн последнего тысячелетия в исторических свидетельствах?

Хотя моя лаборатория еще только работает над способами выявления исторического влияния войн на психологию европейцев, мы в самом деле можем наблюдать, как война повлияла на рост городов, образование представительных собраний и развитие городского самоуправления. Для начала рассмотрим влияние случившихся рядом сражений и осад на последующий рост городов. Экономисты Марк Динчекко и Массимилиано Гаэтано Онорато собрали впечатляющую базу данных о 847 битвах и осадах с указанием дат и мест, которую они затем объединили с оценками числа жителей городов с населением более 5000 человек для каждого столетия с 900 по 1800 г. На рис. 10.2 показано временнóе и территориальное распределение этих битв и осад. Динчекко и Онорато задались вопросом: если в предыдущее столетие в городе или рядом с ним произошла битва или осада, рос ли он в следующем столетии относительно быстрее или медленнее?

^{Рис. 10.2. Географическое распределение битв и осад в Европе с 1000 по 1800 г. Чем темнее точка, тем раньше произошло событие. Справочно показаны границы современных государств, а также более мелких регионов[522]}

Их анализ показывает, что война ускоряет рост городов. В частности, сражение или осада в предыдущем столетии повышали темпы роста городов как минимум на четверть. Если население города выросло бы за тот или иной век на 20 %, после войны оно вырастало на 25–30 %. Конечно, процветающие города могут быть привлекательными целями для грабительских набегов (больше добычи), но эта закономерность сохраняется даже при удержании постоянным благосостояния городов в начале столетия. Поскольку рост городов тесно связан с общей экономической производительностью, похоже, что европейские войны способствовали экономическому процветанию (тех, кто выжил)[523].

Этот вывод вызывает недоумение. В войнах гибнут люди и материальные ценности, здания, мосты, посевы и многое другое. Как война могла способствовать росту городов и экономическому процветанию, учитывая чудовищную разрушительность средневековых военных действий?[524]

В свете представленных выше психологических данных, европейские войны потенциально действовали тремя различными способами. Во-первых, стимулируя в людях осознание взаимозависимости, война могла укреплять связи между членами добровольных объединений, включая полноправных жителей городов. Также она могла увеличивать число участников добровольных объединений, так как люди стремились расширять свои сети взаимозависимости. Укрепить европейские кланы, племена или роды война не могла, поскольку они в целом уже исчезли. Во-вторых, война должна была усиливать возникающие рыночные нормы и готовность людей соблюдать четко сформулированные городские законы, в противовес основанным на родстве нормам вроде требования уважать старших. В-третьих, война должна была укреплять приверженность европейцев христианству (если только они не были евреями). Это обеспечивало бы прайминг для священных клятв, усиливало бы власть местных епископов и еще больше закрепляло бы позиции БСП наряду с универсальной моралью христианства (что могло заодно и создавать проблемы для вышеупомянутых евреев — эта мораль еще не была настолько универсальной).