Самые страшные каникулы

Надо было испугаться… то есть нельзя было не испугаться, но Володя испытал сейчас огромное облегчение: это была не Унгхыр! Какое счастье! Она не змеерукое чудовище! И он не уморил ее голодом! И не совершил преступления перед другими голодными людьми! Володя все же принесет им спасительную чумашку Морской Старухи!

Если получится, конечно… потому что Чернонд преграждал путь и, похоже, сходить с него не собирался.

— Я не трону тебя, звездный человек, если ты отдашь мне это! — Чернонд протянул руку, и змея снова начала вытягиваться из его рукава.

Володя отпрянул. Чернонд с досадой тряхнул рукой, и змеиная голова превратилась в кисть его руки.

Теперь он пальцем показывал на туесок.

Володя вспомнил: этот палец только что был змеиным языком…

И покачал головой: не отдам!

— Смотри на меня! — приказал Чернонд тихо, хотя Володя и так не сводил с него испуганных глаз.

Голова вдруг ужасно заболела, особенно виски заломило, и перед глазами все померкло, а потом темнота разошлась — и Володя увидел… вертолет!

Тот самый, на котором они летели. Люди в форме МЧС бродили вокруг, и дед, мрачный, похудевший, с отчаявшимся хмурым лицом, стоял рядом с одним из них и что-то говорил ему, словно убеждал в чем-то.

— Дед! — заорал Володя — и все исчезло, остался только он, сжимающий в руках туесок, и стоящий напротив Чогграм.

Володя заметался, оглядываясь — нет, это было только видение. Одно из тех наваждений, на которые такой мастер шаман Чернонд!

— Ты видишь, я могу проникать в твои страхи и в твои самые заветные желания, — сказал Чернонд. — И я знаю, где находится летающее и рычащее существо, которое носит в своем чреве людей другого племени. Эти существа иногда появляются над тайгой — и тотчас исчезают. Наверное, их небесные тропы иногда пересекаются с нашими тропами… Но я великий шаман Чернонд! И я могу с помощью своих камланий прослеживать их путь. Я знаю, куда ты стремишься, и могу отвести тебя на Восточный склон. Только ты должен мне кое-что отдать…

У Володи пересохло в горле.

Еще вчера он радостно закричал бы: «Веди! Скорей веди меня туда!»

Но те двое суток, которые он провел в тайге, не прошли бесследно.

— Я тоже кое-что знаю, — тихо сказал он, исподлобья глядя на Чернонда. — Я знаю, чего ты хочешь. Тебе нужно, чтобы я отдал вот это? — Он слегка качнул туеском, который держал в руке.

Меж нависших прищуренных век Чернонда словно молния блеснула!

Он слегка кивнул.

— Но зачем? — зло спросил Володя. — Неужели ты не пробовал раньше икры? За всю жизнь ее еще не наелся? Да у вас в юртах целые бочки стоят с икрой, я сам видел! Или… ты хочешь довести до конца начатое?

Чернонд недоумевающее поднял брови:

— Что это ты лепечешь, оборотень? Что я хочу довести до конца?

— Ты ведь нарочно бросил дохлую касатку близ селения Куги-Рулкус, чтобы люди оголодали, чтобы склонились перед тобой и отдали Иту в жены, да? И теперь не можешь угомониться, тебе невыносимо, что у них будет добыча, будет еда… Ты хочешь держать в руках жизнь и смерть всех людей — но это подло и жестоко! Это какой-то фашизм! Понимаешь?

Вряд ли Чогграм мог понять, что такое фашизм, но смысл Володиных слов он отлично понял, и такая злость исказила его лицо, что Володя попятился.

И вовремя, потому что Чернонд резко вытянул руку — и змеиная голова вылетела из его рукава! Но теперь у змеи были фосфоресцирующие паучьи жвала, из морщинистого смуглого туловища ее тянулись еще две паучьи конечности… в тех самых омерзительных паучьих «рукавичках».

И этот чудовищный, парализующий страхом гибрид неумолимо придвигался к Володе, заставляя его пятиться. Он не оглядывался, но догадывался, к чему приближается, что у него за спиной. Сухое дерево, покрытое острыми, как ножи, смертельно-острыми сучьями!

«Это все призраки, — твердил он себе, — наваждения!» Но в утешительные слова верилось слабовато.

— Отдай… — просвистела змеиная пасть.

— Отдай… — клацнули жвалы.

— Отдай! — крикнул Чернонд.

У Володи задрожали руки, а пальцы похолодели так, что он уже не владел ими. Да они же вот-вот сами разожмутся и выпустят ручку туеска!..

И в это мгновение далекий звук достиг его слуха. Сначала это был жалобный плач, словно потерявшийся котенок или щенок звал свою мать, но постепенно в него вплетались грозные нотки, и вот уже он напоминал рычание стаи волков, а может быть, даже тигров!

Змея отпрянула от лица Володи, и неодолимая сила, толкавшая его назад, враз ослабела.

— Твой брат… — просвистела змея голосом Чернонда. — Твой брат погубил мою любимую Хонглик! Рано или поздно он погубит и тебя! Ты никогда не вернешься в свое племя! Железная птица умчалась без тебя!

И Володя вдруг увидел, как понурый, вдвое постаревший и еще больше поседевший его дед, поддерживаемый двумя людьми в форме МЧС, поднимается в кабину вертолета. Дверца захлопнулась… Начал вращаться винт…

— Нет! — закричал Володя. — Нет! Подождите меня!..

Страшное видение рассеялось.

Он стоял один в тайге. Чернонд, змея и паук исчези. Туесок был крепко прижат к груди.