Самые страшные каникулы

— В любом случае, Черкизов, — строго сказал Альфа, — поможете или нет, дело более чем секретное. Никто, кроме вас, ни при каких обстоятельствах не должен быть посвящен в его суть. Это понятно?

— Понятно, само собой! — буркнул Сан Саныч.

Вдруг заорала автомобильная сигнализация.

— Это наш джип, — заволновался Гамма. — Зря мы его на улице бросили. Там все наши вещи, оборудование!

— Ну, надеюсь, нас не обчистят около дома начальника полиции, — усмехнулся Альфа.

— Никто не посмеет! — грозно заявил Сан Саныч. — Но все же, чтоб не думалось, пойдемте вещи заберем, а джип в гараж поставим.

Судя по шагам, все пошли из комнаты.

Валерка снова осторожно высунулся.

Пусто! И планшетник на столе!

Перемахнул через подоконник.

Ага, они оставили компьютер включенным, ура!

По экрану медленно перемещались черно-белые полосы заставки. Валерка осторожно коснулся кнопки пуска — и запись пошла.

* * *

Самые страшные сны приходили перед рассветом.

Васька видел себя знаменитым химиком. Он проводил исследования в лаборатории.

На столе перед ним стояли большие и маленькие колбы с разноцветными жидкостями. На некоторых колбах имелись наклейки. Азотная кислота, серная кислота, соляная кислота, кислота с красивым названием «плавиковая», потом еще какие-то щелочи — Ваське было лень вчитываться в названия.

Ему больше всего нравились колбы, на которых названий не было. Все жидкости, которые в них были налиты, Васька сочинил сам. Наливал туда что попало и восторженно наблюдал, как смешивались, кипели, бурлили и даже взрывались разные химические вещества.

Иногда осколки стекла и брызги разлетались по комнате и прожигали стены. Но Ваське все было нипочем! Он был защищен асбестовым серебряно блестящим костюмом. На голове шлем, на руках перчатки, на лице маска. На спине баллон с чистым воздухом. Да пусть тут хоть все взорвется — ему без разницы!

Подопытное существо стояло в углу, прикованное цепями к стене. Делать опыты и наблюдать было интересно!

Польешь подопытного одним раствором — на нем змеятся красные язвы. Польешь другим — он покрывается пузырями, которые немедленно лопаются и из них начинает сочиться сукровица. Некоторые растворы прожигали подопытного, вокруг ран курился дымок…

Огорчало одно: что подопытный в последнее время уже не дергался. Обвис на цепях и висел неподвижно, что ты на него ни лей.

Наконец до Васьки дошло, что подопытного он, пожалуй, прикончил.

Сразу стало неинтересно. Да, тут больше делать нечего! Надо кого-то еще поискать! Собраться, поехать в другое место, построить там новую огромную лабораторию и приковать к стене нового подопытного.

Сказано — сделано! Надо собираться. Сейчас Васька пойдет попьет чайку, потом соберет свои интересненькие растворы — и в путь.

Он начал снимать защитный костюм, но почему-то не мог расстегнуть молнию. И шлем не снимался. И маска не поднималась. И перчатки словно приросли к рукам…

Да весь костюм прирос к телу!

И Васька с ужасом понял, что теперь он будет вечно ходить в этом костюме и дышать не живым воздухом, а тем, который в баллоне.

А там еще есть воздух? Или он кончается? И вот-вот закончится совсем?!

…Васька выдергивался из сна, как из этого защитного костюма. Вокруг уже звенел разноголосый дневной гомон, и он тоже начинал радостно кричать, играл, бегал, радовался, что жив, что все так прекрасно, чисто, свежо, зелено вокруг, все цветет и сияет. И только одна мысль иногда начинала мучить: «Почему мне снится этот сон? Что это значит?»

* * *

На экране планшетника Валерка увидел палубу теплохода. В небе висела яркая луна, которая светила почти в объектив. Камера наблюдения давала изображение в синем и белом цвете, отчего фигура высокой, худой женщины с коротко постриженными темными волосами казалась то осязаемой, то призрачной. Лица ее не было видно. Женщина шла, вытянув руки вперед, странно покачиваясь из стороны в сторону.

Вдруг ее изображение зарябило и словно бы уменьшилось.

— Маша, Машенька! Милая! Иди сюда! Я тебя жду! — беспрестанно звучал мужской голос.

Голос исходил из небольшой и довольно утлой лодки, которая качалась у борта теплохода.

Лодка была пуста.

— Милая, иди сюда! — умолял голос.

Вот женщина подошла к трапу с перилами. Вот ступила на него. Покачнулась было, но тут же оперлась на что-то… казалось, что ей протянули руку. Как будто в лодке находится мужчина, невидимый ни для кого, кроме этой женщины, и она опирается на его руку!

Она начала спускаться. Тапочки свалились с ее ног и остались валяться на палубе.

С изображением что-то происходило, правильно сказал Сан Саныч. Камера держала в фокусе лодку, а фигура женщины словно колыхалась. И вдруг… вдруг изображение на миг смазалось, расплылось — и женщина исчезла.

— Сюда, Машенька! — весело сказал мужчина. — Прыгай сюда!

Лодка легонько закачалась на воде, словно в нее кто-то и в самом деле прыгнул.

Однако там по-прежнему никого не было видно! Лодка была пуста! Только вроде бы тряпки какие-то появились на банке. Как будто скомканный халат, что-то еще… Впрочем, эти вещи видно было очень плохо.

— Вперед, — сказал мужчина.