Самые страшные каникулы

Слишком красивое кладбище, недовольно подумала Юля. Слишком красивое и нестрашное! Откуда тут взяться призракам?!

То ли дело русские деревенские кладбища! Покосившиеся серые кресты, осевшие памятники, провалившиеся могилы, заросшие пожухлой травой… Жутко оказаться там ночью: небось мертвецы мигом к тебе сбегутся, протягивая костлявые руки! А на мулянском кладбище и ночью, наверное, ничуть не страшно. Как в парке!

Потом Юля обнаружила два старых-престарых, вросших в землю семейных склепа и несколько замшелых плит со стертыми надписями — и немножко примирилась с красотой и безобидностью французского кладбища.

Определенно, если призраки здесь есть, они водятся именно в этих склепах и под этими плитами. Надо их только дождаться!

Но, честно признаться, ни одного привидения Юле пока не встретилось, и в старом доме никакой призрак не появился. Однако она не сомневалась, что рано или поздно такое случится. И ждала этого великого события каждую ночь.

— Кажется, Жибе идет! — вдруг вскрикнула Таня, глянув в распахнутое окно, и сестры, побросав метелочки для пыли, разом перевесились через подоконник.

Юля продолжала прилежно сметать пыль. Не потому, что хотела показать себя такой уж трудолюбивой девочкой. Просто ей не слишком-то нравился Жибе.

Жибе — это сокращенное имя Жан-Батист, очень популярное во Франции. Всех Жан-Батистов обычно зовут Жибе.

Ужасно противно, втихомолку думала Юля. Похоже на «жабу». И на овцу.

Жибе-е-е…

— Привет, Жибе! — закричали сестры хором.

— Привет! — послышался в ответ хриплый голос. — Пойдем достраивать кабан? Или покатаемся на велосипедах?

Юля хмыкнула. Когда она первый раз услышала про кабан, то обиделась и решила, что Жибе над ней насмехается. Как можно строить дикую свинью?!

Оказывается, кабан — это по-французски «шалаш». После сильного ветра на земле валяются сбитые с деревьев сломанные ветки. Жибе их собирал и сооружал из них каркас. Покрывал его сухой травой — и кабан был готов.

Таких кабанов в каждом укромном закоулке Муляна он настроил невесть сколько. Его главный кабан находился в маленькой рощице на самой окраине деревни. Таня и Лиза говорили, что он покрыт непромокаемой тканью, там стоят столик и стульчики, можно приходить и читать комиксы, которых у Жибе полно. И вообще там классно!

Они звали Юлю смотреть кабан, но она не пошла. И предпочитала зубрить французские неправильные глаголы, когда сестры вместе с Жибе сооружали очередной кабан в их огромном заброшенном, заросшем высокой травой саду, где было полно деревьев, усыпанных мелкой желтой очень сладкой сливой — мирабелью.

Юля сидела над книжкой, а из сада доносился хохот девчонок — и низкий, хриплый голос Жибе.

Слова он произносил ужасно неразборчиво, про таких говорят — у него каша во рту. Юля понимала Жибе с пятого на десятое и за это не любила его еще больше.

А как он одет! В какую-то ужасную майку и джинсы до колен, а темные волосы у него мелированы — некоторые пряди высветлены.

Жибе довольно взрослый, ему, наверное, лет двадцать, а он все время проводит с детьми. Лизе, как и Юле, двенадцать, Тане вообще десять. В деревне есть и мальчишки — Ксавье, Мишель, еще двое-трое, приехавших на каникулы к родственникам. Этим хотя бы по пятнадцать-шестнадцать, но Жибе водится только с девчонками-малолетками. Еще здесь живут Рашель и Клер, но их обеих родители на весь день увозят в центр досуга, что-то вроде наших городских школьных лагерей, в их школу в Нуайер (в Муляне нет своей школы, даже магазина нет, это совсем маленькая деревушка). А Таня и Лиза остаются. И Жибе к ним каждый день приходит, как будто к лучшим подружкам.

— Скажите спасибо, что у нас тут есть такой летний гувернер! — беззаботно хохочет тетя Марина, когда Юля начинает удивляться частым визитам Жибе. — Он просто задержался в детстве, оттого ему скучно со сверстниками, а с малышней интересно.

Но Юля считает, что сказать про человека «Он задержался в детстве» — это то же самое, что сказать «Он отстает в развитии». Жибе сущий ботан и тормоз! Как это он умудряется учиться в университете, да еще на медицинском факультете? Он хочет стать патологоанатомом. Это само по себе ужасно странно: кому охота возиться с трупами?! Вдобавок, Жибе предпочитает говорить, что станет доктором мертвых.

Жуткое название! Сразу представляется какой-то особенный доктор, к которому бредут одноногие, безглазые или вовсе безголовые мертвецы…

От этого у Юли мурашки по коже бегут.

Но именно за эти мурашки она многое прощает Жибе. Потому что больше всего на свете Юля любит бояться!

* * *

Вслед барсуку с ветвей высокого ясеня смотрела Мирабель. Смотрела — и сама себе дивилась…

У нее были некие особые привилегии, которые мог получить лишь тот призрак, кого не забыли люди и чье имя часто произносят. Ее имя звучало в мире живых чуть не каждый день: и из-за названия сливы, которая росла чуть ли не во всех бургундских садах, и из-за присловья «со времен красотки Мирабель», которое полюбилось жителям окрестных деревень.