Самые страшные войска

И тут случилось то, что на целый день подняло нам настроение. На построение всегда прибегала местная шавка, которая жила объедками со столовой. Любила она эти построения чрезвычайно, даже сама в строю сидела, самая крайняя. Впрочем, сидела тихо, никому не мешая, поэтому на неё не обращали внимания. Но, видимо, наш «партизанский» марш на неё тоже произвёл впечатление, и она побежала вслед за начштаба к командиру. Когда начштаба раскрыв рот, начал докладывать, шавка одновременно с ним залилась радостным лаем. Вроде как тоже докладывала.

И плац ещё раз содрогнулся, уже от хохота. Командир невозмутимо выслушал доклад до конца и процедил:

– Убрать псину! Немедля!

Тут же подсуетились бойцы из хозвзвода, утащили куда-то шавку, искренне не понимающую: "За что её-то?".

А берёзы по-прежнему горели на солнце своим прощальным золотистым нарядом. Они тоже, как и солдаты в «партизанской» бригаде, грустили об ушедшей молодости. И также хотели, чтобы их запомнили в лучшем виде.

У пусковой установки.В камуфляже: слева Женя Соловьев (замок), справа я (комод).

Пояснение для штатских: замок – заместитель командира взвода, а комод – командир отделения. Сержантские должности, но замок круче комода.

Вы пили?

Ноябрь 2001 года, военные сборы, Ленинградская область.

На выходные нас отпускали домой. Офицерам ведь тоже надо от нас отдохнуть. А в воскресенье вечером мы ехали обратно в часть на электричке. От Питера до нашей станции – два с половиной часа езды. Всю дорогу мы пили, пели, закусывали. Воины на службу едут, это вам не хухры-мухры.

В часть пришли с песней, хорошо набравшись. В казарме первым делом оделись как люди: в военную форму. А то ходили, как лохи, в штатском.

Потом в ленкомнате, которую теперь в армии называют комнатой досуга, сдвинули столы и застолье продолжалось всю ночь.

На подъеме с трудом проковырял глаза и начал поднимать своих ребят своего отделения (я был командирам отделения – «комодом»). В половине седьмого утра (это важно!) ко мне обратился командир дивизиона, подполковник:

– Вы сегодня пили?

– Нет, только вчера.

– А во сколько вы закончили?

– В пять утра!

PS: Товарищ командир – огромный вам привет! Вы – лучший командир, с которым мне доводилось служить. Больших вам генеральских звезд!

Главное – здоровье! Остальное будет...

Когда я был на сборах в 2001 году, в Ленинградской области, то начфин рассказал нам, «партизанам», такую историю.

Офицер одной из воинских частей Ленинградского ордена Ленина военного округа сильно пил. В армии этим вообще трудно кого-то удивить, но этот офицер допился до хронического алкоголизма, до цирроза печени, до "белочки" (белой горячки). Вобщем, командование части поставило вопрос об увольнении этого офицера из Вооружённых Cил "за систематическое пьянство". То есть – без пенсии, без выслуги, без льгот – он попросту будет выброшен за КПП без каких-либо надежд на обеспеченное будущее и с волчьим билетом: "уволен за пьянство".

Перспектива была не из самых лучших, прямо скажем – мрачная перспектива. Перед угрозой такого кошмарного исхода этот офицер даже перестал пить и засуетился, начал собирать справки, и т. д. Кто-то из сослуживцев надоумил его сходить к юристу. И юрист подсказал командиру гениальный ход (в чём гениальность вы поймёте чуть позже) – этот товарищ пошёл в наркологический диспансер и официально зарегистрировался как хронический алкоголик, и взял об этом в диспансере соответствующую справку. Потом с этой справкой он обратился в соответствующие инстанции с заявлением: поскольку алкоголизм – это болезнь, то он просит командование возместить ему ущерб от заболевания, полученного во время прохождения воинской службы (не путать с профессиональным заболеванием) и уволить со службы по состоянию здоровья.

Не буду томить – суд он выиграл, офицера признали больным, заболевшим за время прохождения службы, ему возместили ущерб здоровью и уволили с армии уже не за "систематическое пьянство", а с гораздо менее страшной статьёй "по состоянию здоровья", с пенсией, выслугой, льготами и т. д.

Всё это настолько повлияло на теперь уже отставного офицера, что пить он перестал, стал преуспевающим бизнесменом.

Как говорится: хотите верьте, хотите нет!

Порядок – прежде всего!

1994 год, Санкт-Петербург, Эрмитаж.

Мы с заведующим нашей мастерской охранной сигнализации Игорем идём по директорскому коридору в сторону Советской лестницы. На себе тащим бухту кабеля и ящик с инструментами (я тащу), а также папку с чертежами и схемами (а это у Игоря, сачок он, однако).