Самые темные дороги

«Бегущий Ветер вручил тебе этот нож как тотем, как память о себе. А не для того, чтобы вскрывать сарай у несчастного старика и красть его брагу… Он ушел туда отчасти ради себя, а отчасти ради тебя, Рикки. Ради тебя, твоей матери и Патти… Ты думаешь, что ему было бы лучше, если бы он позволил подключить себя к медицинским аппаратам? Месяцами валяться в стерильной клинике и высасывать из вашей семьи деньги, которых у вас все равно нет?»

Эти слова наполняли его чувством вины. Но они зажгли крошечный огонек в его груди – желание прожить жизнь так, чтобы его дед мог гордиться им. Как будто Бегущий Ветер был компасом, и, может быть, если Рикки будет следовать указаниям этого компаса, у него появятся такие вещи, как этот фермерский дом. Вкусная еда за большим столом. Люди, которым интересно, о чем он думает. Если у него будет такой замечательный дом, то Патти переедет к нему и избавится от паршивого любовника его матери. Рикки беспокоило поведение этого типа. Рикки боялся, что и младенец, родившийся от этого парня, тоже может пострадать. Мысли переключились на то, что Ребекка говорила Эшу о кетамине, и постепенно становились все более мрачными.

Тори вдруг наклонилась вперед и сняла одну из его пешек с доски, освободив путь для своего слона к его ферзю.

– Эй!

Тори хихикнула и помахала снятой пешкой.

– Ты обречен, приятель. У меня все схвачено.

Рикки нахмурился и уставился на доску в поисках выхода из тяжелого положения. Эйс заворочался перед очагом. Снаружи завывал ветер, и Рикки ощущал не только физическое, но и душевное тепло. Безопасность и уют. Он поднял голову и встретился со взглядом Тори. Его сердце странно сжалось. Возможно, когда-нибудь, если такой день настанет, он сможет жениться на такой девушке, как Тори.

Глава 50

Карибу-Кантри, 17 января, вторник

Банковский служащий оставил Ребекку в маленькой душной комнате рядом с депозитным сейфом ее отца. Теперь, когда Грейс Паркер и ее группа официально взялись за дело, Ребекка сочла необходимым разобраться в состоянии дел ее отца.

Дадди Роулинсон из адвокатской конторы «Роулинсон и Даймонд» вручил ей ключ и копию отцовского завещания. Ребекка знала, что ее отец в прошлом пользовался юридическими услугами Дадди, и позвонила ему сегодня рано утром с целью убедиться, что он взял на себя обязанности душеприказчика.

Так и оказалось. Ребекку немного удивило, что ее отец был таким организованным человеком. Он завещал ей все, что имел: сгоревшую хижину, акры невозделанной земли, сломанные загоны для скота. Старый «сильверадо». Небольшой счет в банке, акции и облигации. И ключ от депозитного сейфа, стоявшего на столе перед ней.

Ребекка глубоко вздохнула и открыла сейф. Наверху лежала карта с обозначением границ отцовской фермы. Теперь это была ее ферма. Она оказалась гораздо больше, чем ожидала Ребекка. Земля и руины – все, что пришло в запустение после смерти ее матери. И если частица ее отца ушла вместе с ней, то все оставшиеся силы и энергию он вложил в свою работу и любовь к дочери. У Ребекки сжалось сердце.

Под картой находились архитектурные планы для перестройки дома, которая так и не наступила. Ребекка невесело улыбнулась. Там уже нечего перестраивать. Она отложила в сторону планы и карту. Ниже находилась стопка старых фотографий. Сверху лежал выцветший снимок молодой темноволосой женщины в желтом летнем платье и с ниткой жемчуга на шее. Она широко улыбалась.

Ребекка удивленно заморгала и перевернула фотографию. Сзади аккуратным курсивом было выведено девичье имя ее матери, Пейдж Ричмонд, и дата. Фотография была сделана за два года до того, как родители поженились. За три года до того, как в их жизни появилась Ребекка.

Волна чувств нахлынула на нее, и слезы размыли изображение. Сама мысль об этой молодой красавице, чья улыбка много лет назад обещала светлое будущее… Ребекка даже не могла сформулировать, что это значило для нее. Солли была права. Ребекка видела собственные черты в лице этой молодой женщины, в ее осанке и в том, как она держала голову перед камерой.

Дальше были другие фотографии. Ее отец, новоиспеченный офицер конной полиции в парадном мундире. Он выглядел очень гордым. На другом снимке отец держал на вытянутых руках пухлую Ребекку примерно шестимесячного возраста, словно самолет на фоне голубого неба.