Самые темные дороги

Стуча зубами и трясясь не только от холода, но и от нервного возбуждения, она пробовала снова и снова, хорошо понимая, что с каждым разом истощает аккумуляторную батарею, едва ли полностью заряженную с самого начала.

Двигатель не заводился.

Ребекка протянула вверх дрожащую руку и нащупала выключатель верхнего света. Когда она посмотрела на панель при лучшем освещении, то испытала приступ паники.

Указатель топлива находился на нуле.

На мгновение Ребекка ошеломленно замерла. Это невозможно. Она наполнила бак в Клинтоне. Может, в топливном баке «сильверадо» имелась протечка, и поэтому он был практически пустым, пока находился на полицейской стоянке. Ребекка пошарила в отделении для перчаток, надеясь найти фонарик. Пусто.

Она перебрала остатки вещей на заднем сиденье; там тоже не было фонарика. Свет постепенно тускнел, по мере уменьшения заряда батареи. Нет ни печенья, ни шоколадных батончиков, ни свечей, ни спасательного одеяла. Ничего. Только отцовская одежда, которая уже на ней.

На каком-то уровне Ребекка понимала, что у нее уже наступила гипотермия. Она довольно долго находилась на морозе, а потом вспотела под огнем Эша и при нападении собаки. Ее влажная кожа в сочетании с холодом еще больше понизила температуру тела. Тонкая двигательная координация уже не работала.

Вероятно, способность к рациональному мышлению тоже начала угасать, что больше всего пугало Ребекку.

Она еще несколько раз попробовала завести «сильверадо», несмотря на то что датчик топлива показывал пустой бак. Она пыталась внушить себе, что не проверила указатель после заправки; возможно, датчик был неисправен, и на самом деле в баке осталось топливо. У нее возникли проблемы с зажиганием на полицейской стоянке, так что, наверное, ситуация повторилась. Ребекка знала, что когда холодает не по сезону, некоторые дизельные двигатели испытывают трудности с запуском из-за формирования кристаллов парафина, забивающих топливные фильтры и топливопроводы.

Свет мигнул и погас. Аккумуляторная батарея разрядилась.

Вокруг «сильверадо» со свистом проносился ветер. Луна поднялась выше и озаряла пейзаж призрачным светом. Приступы дрожи у Ребекки стали неконтролируемыми. Ей показалось, что она видит темную тень, двигающуюся в снегу. Заяц? Лиса?

Ребекка проверила свой телефон. Тот уже отключился. Даже если бы она могла согреть его, чтобы включить систему, здесь все равно не было сети.

И слишком далеко идти пешком до ближайшего места, где ей могли бы помочь. Ночью на проселочной дороге обычно нет ни души.

Наверное, не стоило быть такой упрямой, надо было уехать вместе с Эшем.

Пожалуй, она все-таки кого-нибудь встретит, если просто пойдет по дороге.

Или это мозг нашептывает ей разные глупости?

К глазам подступили слезы. Ребекка откинулась на спинку и подголовник сиденья.

«Проклятая ирония судьбы.

Я вернулась домой и приехала в эту глушь вечером, во время рекордного мороза, чтобы умереть. Последовать в могилу за своим отцом. Эй, папа, эта шутка не в твоем духе? Это твой способ наконец заставить меня провести с тобой достаточно много времени? Например, целую вечность? Слушай, наверное, тогда мы повстречаемся с мамой…»

«Он солгал, Бекка. Вы оба лгали».

«Это был твой голос, папа?»

Перед ее мысленным взором предстала живая картина: Эш и Уитни выходят из амбара.

«Он изуродовал себе лицо не после падения с лошади, не так ли?»

Из-за оттока крови от мозга и конечностей для согрева и защиты жизненно важных органов разум начал выкидывать разные фокусы. Ребекка подумала о фарах автомобиля, который следовал за ней. Мог ли кто-то совершить диверсию в «сильверадо», пока она находилась в сарае, где ее отец готовил и хранил самогон?

Мог ли Эш сделать это, а потом вернуться кружным путем?

Или это был Бак на полицейской автостоянке, еще до ее отъезда?

«Его автомобиль оснащен хорошими зимними колесами с шипованными покрышками. Это тебе понадобится, если ты собираешься отправиться туда».

Или дело было в отце, не позаботившемся о починке проржавевшего топливного бака?

Но мысль о диверсии завладела вниманием. Она черной тенью поднялась на периферии сознания и начала разрастаться, со всех сторон вторгаясь в мысли и принося с собой еще более глубокую тьму, пока Ребекка не почувствовала, как соскальзывает в чернильную пустоту.

Глава 17