Самые великие женщины мировой истории

Вопрос слишком важный, чтобы быть достоянием лишь закулисных сплетников. И тогда приезжает брат Марии-Антуанетты, австрийский император Иосиф II. Что говорил император своей сестре и ее мужу, мы не знаем, но Людовик XVI очень деликатно писал, что приезд венценосного родственника был приятен и полезен, так как «очень хорошо все это повлияло на наши отношения». Настолько хорошо, что Мария-Антуанетта беременеет и в декабре 1778 года у нее рождается первый ребенок, за ним – следующие. Казалось бы, слухи должны уняться – нет для них причин. Но придворная толпа не может жить без интриг и сплетен – она питается ими. И машина слухов работает без остановок, раздражая, огорчая, опечаливая Антуанетту. Королева негодует, оправдывается, то есть ведет себя не по-королевски, признает власть толпы над собой.

Эта женщина, безусловно, не обладает теми данными, которые нужны для правления и реального участия в государственной жизни. Она не блещет умом и талантами, не имеет сильной воли и характера, но у нее доброжелательный от природы нрав, она покладистая и не злая. А придворная толпа словно нарочно стремится озлобить ее.

Мария-Антуанетта склонна принимать желаемое за действительное. Вот что она пишет матери, Марии-Терезии, о первом своем въезде в качестве королевы в Париж: «Последний вторник был для меня праздником, который я никогда не забуду. Наш въезд в Париж. Что тронуло меня больше всего – нежность и волнение бедного люда, который, несмотря на то что он обременен налогами, был счастлив видеть нас. Я не в состоянии описать тебе, дорогая мама, те знаки любви, радости, которые нам при этом выказывались. И прежде чем отправиться в обратный путь, мы приветствовали народ, помахав ему на прощание рукой, что доставило ему большую радость. Как счастливо сложилось, что в нашем положении так легко завоевать дружбу. И все же нет ничего дороже ее – я очень хорошо это почувствовала и никогда не забуду». Трагично звучат эти слова, если знаешь судьбу этой женщины.

Ей кажется, что народ любит своих королей и искренне радуется абсолютной власти, абсолютной монархии. Она принимает за чистую монету минутные изъявления любви и преданности и, помахав толпе ручкой, считает, что осчастливила ее. Страшная жизнь в страшном заблуждении! Мудрая правительница Мария-Терезия упустила, может быть, самое главное в своей жизни. Инструкции, которые она написала 15-летней девочке, учили поведению, а не пониманию. Пониманию уже было не научить, слишком поздно, время ушло.

Элизабет Виже-Лебрен. Мария-Антуанетта с детьми. Конец XVII в. Фото репродукции

У Марии-Антуанетты во Франции был наставник, некто аббат Вермон. Но его миссия сводилась к тому, чтобы помогать ей писать письма, потому что немецкий язык она подзабыла, а французский знает плоховато, делает орфографические ошибки, почерк корявый, учиться не хочет, хочет играть, отдыхать и развлекаться. Не было в ее жизни настоящего наставника! Старые царедворцы заняты своими делами, ее душа и мысли их не волновали. В лучшем случае они подсказывали правила этикета и старались, чтобы при дворе она вела себя правильно. В итоге больше всего ей хотелось из этого вырваться, сбежать. Отсюда и ее страсть к карнавалам, опере – это бегство от реальной жизни, жизни, не ставшей для нее своей. Другим прибежищем становится для нее любимый ею дворец Трианон, в который вложены огромные деньги, в связи с чем еще до революции у нее появилось прозвище «Мадам Дефицит». Это прозвище придумали ее недоброжелатели во дворце, оно родилось не на парижских улицах.

У Марии-Антуанетты были два крупных ненавистника. Это братья короля – граф д’Артуа, будущий Карл X, и граф Прованский, который станет королем Людовиком XVIII и будет править в 1814–1815 годах, после Наполеона. Они откровенно горевали, когда родился первый ребенок королевской четы, потому что рассчитывали на престол. В то время существовала раздача синекур, развратное явление. Королевские пенсии и дары раздавались за счет казны, за счет налогов. Так вот, граф д’Артуа получил перед революцией 23 миллиона ливров на покрытие своих долгов. Огромные деньги! И оплатил за это ненавистью. 1 200 тысяч ливров достались графине де Полиньяк. С какой стати? Она очень мила, нравится Марии-Антуанетте, потому что приветливо улыбается. Кто еще получил королевские подарки? Граф де Гиш – 100 тысяч ливров на приданое дочери, и список можно продолжать.

И все эти факты, хорошо известные во Франции, порождают, конечно, озлобление против засевших во дворцах людей, которое и выльется в конце концов в непрерывный стук гильотины и в якобинскую диктатуру. Конечно, у нее, у этой диктатуры, глубокие экономические и идеологические корни. И в конце концов, именно век Просвещения подготовил революцию. Но все-таки непосредственный толчок, знаменитый революционный клич «ça ira!», «так пойдет, пошло, пошло!» – результат этого озлобления.