Самый безумный из маршрутов

Я проснулась, когда пошел снег. Был ранний рассвет; лес и спальный мешок шуршали, припудренные белым порошком. Снега было достаточно, чтобы мир зашуршал, но опасности он не представлял. Восход был голубым.

Снег прекратился. Темные серые клубы туч плыли на восток; я была белой и блестящей от снега, было холодно. Климат в этих горах сырой, погода неустойчивая – суровая и изменчивая. Завтра может снова пойти снег и намести сугробы. Я шагала, легко летела и прошла 40 миль – мой рекорд за день. Я сбросила груз вины и стыда со своего тела. У меня появилась новая, с трудом завоеванная мудрость – дар трехмесячного путешествия в дикой природе: сострадание к той, более молодой себе – прощение за мою невинность.

Я скользила. Сердце быстро билось, еще быстрее в темноте – и еще так же быстро, когда я вновь свалилась передохнуть на земляную тропу. В ту ночь, самую последнюю на ТТХ, у меня онемели бедра. У меня не было сил поставить палатку, и я опять спала прямо на земле, под звездами.

Я поклялась рассказать историю о том, как меня заставили молчать те, кто нес ответственность за заботу обо мне.

Передо мной лежал тихий лес, холодный и белый – я дошла до Канады.

На последних 89 милях я ни разу не ставила палатку. Изнемогая от истощения, а может быть, просто так было уютнее, я каждую ночь спала прямо под звездным небом.

В ту ночь, когда Джуниор остался, я почувствовала, что право на себя было отнято у меня еще более окончательно, чем когда-либо до этого. Затем школа стала отрицать мое изнасилование – и мои слова. Последующее замалчивание и изгнание стали результатом перекладывания вины и ускорили мое освобождение от материнской опеки и от моей бессловесности – я должна была сделать то, что хотела, одна. Я хотела показать свою независимость, значительность и силу матери и всему миру. Я верила, что для этого мне нужно какое-то внешнее свершение, нечто великое, что впечатлило бы всех, доказало семье мою состоятельность, чтобы они наконец узнали мою силу.

Вместо этого я показала себя.

И это было чудесно.

Завершалась стадия трансформации дикого ребенка – грязного, без печки, без косметики, без карт, но в самой лучшей физической форме, в какой я когда-либо была, – проверяющего себя сотнями различных экстремальных способов, терпя неудачи, пока не решила, что их последствия были слишком разрушительными и у меня не остался лишь один вариант: измениться, научиться делать все то, на что, как я считала, я была не способна – чтобы выжить.

Живя в лесу, я потела и набивала синяки, отважно шагала через снег, стыд и боль. Я натыкалась на преграды и чудовищ, прошла несколько миль, умирая от жажды, пережила темные ночи, морозные утренники и страшные, как сон, голодные дни, когда я была близка к гибели. Я пережила аллергию на солнце и слепоту. Я приобрела самостоятельность, уравновешенность и уверенность в себе, которые казались мне совершенно недостижимыми, когда утром, пятью месяцами ранее, я смотрелась в грязное зеркало озера Морена на расстоянии целой страны от места, в котором находилась сейчас.

Я пришла на границу двух имен – Дебби Паркер из моего прошлого и Дикого Ребенка из той жизни, которая подходила к концу. Это была также граница между девочкой моего детства и женщиной, которой я становилась. Я ушла от Дебби и в полном отчаянии, на краю гибели прошла через Аспен Медоу, чтобы выйти к ранчо на Тропе Мьюра и быть спасенной, спасти себя. Обрести силу.

Когда я была очень близка к смерти, лес дал дорогу Аспен. Это имя принесло мне талантливое будущее.

Я не была навсегда потеряна.

Граница отмечена в густом сосновом лесу четкой линией шириной с дорогу. Я стояла возле деревянного монумента, который знаменовал окончание моего путешествия от Мексики до Канады длиной 2650 миль; я смотрела остекленевшими глазами. Никаких слез, никакого танца в экстазе. Я выполнила то, что наметила пятью месяцами ранее.

Я сфотографировалась на фоне северной конечной точки Тропы Тихоокеанского хребта и пошла дальше. Там, где кончается тропа, ничего нет. Мне нужно было пройти еще 8 миль до шоссе в канадском Мэннинг Парк, а затем я должна буду решить, что делать дальше.

С тех пор, как я ступила на тропу в пустыне, я боялась этого конца, гадала, куда я дальше пойду. Но сейчас я не боялась. Я была счастлива. Я не могла ответить, куда я собираюсь, но у меня сейчас было все, чтобы сделать следующие шаги. Я знала, что я сделаю все для того, чтобы стать писателем.

Я собиралась стать Аспен, без оград, в которые была заключена Дебби. Я нашла партнера, который поможет мне достичь цели, которую я для себя определила, разглядеть мой путь и направить меня так, как я пока еще не умела сама. Он сказал, что я должна писать, делать то, что я любила, а то, что он увидел во мне, приблизило меня к моей цели. Теперь я могла двигаться вперед вместе с ним. Он поможет мне проторить хорошую новую дорогу от этого столба в конце тропы, на которой мы встретились, я в это верила. Я могла взять подарок, обнаруженный Диким Ребенком, и с его поддержкой войти в Аспен Матис.