Самый безумный из маршрутов

Через Фэйсбук я подружилась с людьми, которые проходили весь маршрут – «ТТХ Класс 2008» и «ТТХ Класс 2007» – и отсылала им вопрос за вопросом по мере возникновения. Десятки путешественников дали мне множество полезных советов. Я всегда отвечала, всегда благодарила – и действительно была благодарна. Я спрашивала: «Что мне понадобится для фильтрации воды из ручья – насос?» (Ничего. Вода на маршруте очень чистая.) «Безопасно ли идти по маршруту одной?» Мужчина с ником Никогда-Никогда ответил публично: Одному идти безопасно. Позже он нашел меня в «Фейсбуке» и попросил меня стать его другом. Я приняла его предложение.

Он прошел большой и сложный участок маршрута по Континентальному водоразделу, который также идет от Мексики до Канады, но через штаты в середине страны, а теперь он планировал полностью пройти ТТХ. Мы радостно беседовали о дальних походах. Меня очаровали истории, которые он рассказывал.

Мы стали созваниваться. В реальной жизни он был фанатичным фотографом, а еще поваром на линии приготовления гамбургеров. Ему было около 25 лет, и он жил в прибрежном городке в Нью-Джерси. Мы говорили о нашей жизни, о наших мечтах, о том, почему мы не остались там, где жили, почему дикая природа лучше. В глубине души мы оба были людьми гор. ТТХ был крупным маршрутом в стороне от нашей жизни, это место существовало, и Никогда-Никогда знал тропу.

Наши разговоры превратились в секс по телефону. Я притворялась, что на мне надето сексуальное белье; на самом деле я не считала, что оно мне идет. Он спрашивал, чем я занимаюсь. Я имитировала дыханием оргазмы, рассказывала ему, как я касаюсь клитора; мне нужна была свобода, горы, красивые закаты и костер, мне нужен был весь мир, и я хотела быть необузданным ребенком.

Мне нравилось осознавать, что я веду себя как дикарка.

Наедине в своей комнате в мотеле я просматривала фотографии из его профиля, отвечала ему, пока темнота сгущалась вокруг моей нетронутой кровати, цикады замолкали, а уличные фонари гасли; иногда я не ложилась до самого рассвета. В День святого Валентина мне по почте пришла огромная коробка шоколадных конфет «Годива» в виде красного плюшевого сердца, надписанной его настоящим именем: Филипп. Затем он прислал две репродукции высокой печати с изображением пейзажей, которые мне понравились, когда я смотрела их онлайн, уже вставленные в рамки. Он сам делал фотографии. Я послала ему прозрачные стеклянные шарики, которые «изготовила», прокалив в печи, и сразу положив на лед; внутри они треснули, а снаружи остались неповрежденными.

Он прекратил общение. Он назвал нашу переписку «слишком похожей на американские горки», чтобы его сердце могло выдержать – и меня поразило, как легко я это восприняла. Я не плакала, я даже не чувствовала, что кого-то потеряла. По правде говоря, я почувствовала облегчение. Я ему рассказывала о других парнях, которым я нравилась, но которые на самом деле не существовали. Я выдумала их, потому что мысли о том, что однажды мне придется встретиться с этим мужчиной в реальной жизни, стали меня пугать. Я начала беспокоиться о том, что он будет ждать от меня при встрече наяву.

Я хотела начать все заново по прибытии в лагерь «Старт», быть новой и неизвестной девушкой. Я была рада столкнуться с субкультурой со своим языком, яркой, далекой, экзотической и соблазнительно отличающейся от окраин Колорадо.

Тропа Тихоокеанского хребта. Я вновь набрала ее в поисковике. Вновь появились простые черно-белые чертежи с красными пометками, и я вновь выбрала эту простую тропу, точное изображение путешествия, которое я себе представляла. Это было незабываемо: ломаная ярко-красная линия, пересекающая разные оттенки серого. В своих одиноких ночных мечтах я слышала шум шагов в тенистом лесу на тропе, идущей над голыми скалами мимо редких красно-рубиновых птиц с нестройными мелодиями их щебетания, которые звучали как музыка из мрачных сказок. Я представляла, как они садятся на мою раскрытую ладонь, а в их песнях было зашифрованное для меня послание.

Я была племенем из одного человека, я жила в лагере ковбоев, тело мое было свободно во время перехода по грязной тропе или ночевок в лютиковом поле, блестевших золотом под луной цвета снежного сугроба; луна была невероятно огромной и близкой.

Небо в моем запятнанном окне, выходящем в коридор, просветлело. Все дни смешались, пока наконец я не написала в своем дневнике: «Это последняя пятница в колледже Колорадо».

Держа в руках горячую кружку с дымящимся мятным чаем, я вышла наружу в тех же спортивных брюках и фуфайке, которые были на мне вчера. Я пошла по новому выпавшему снегу в своих кроссовках, чувствуя себя счастливой впервые после приезда в колледж. Я приняла решение: я пройду по всей Тропе Тихоокеанского хребта. Я покончила с этим, я освободилась от колледжа Колорадо.