Самый безумный из маршрутов

По вечерам я буду звонить и сообщать о своих GPS-координатах, несмотря ни на что. Это было единственным требованием ее и папы. Они будут оплачивать мое снаряжение, отправлять мне новые кроссовки на адрес отдаленных почтовых отделений на маршруте, коробки с хорошей едой, а также будут продолжать оплачивать мою кредитную карту, которую вручили мне в колледже. Все, что от меня требовалось, – позвонить и сообщить, где я находилась.

Ребята продолжали выпивать. Эдисон стянул посеревшую от пота футболку и, положив ее на ковер, сделал большой глоток. Ребра у него были как у борзой собаки. Мама продолжала говорить. Я сказала: «Аг-га» и прошла в ванную комнату. В запотевшем зеркале я увидела, что мои лицо и руки потемнели от грязи и слишком сильного солнца. Я заметила, что немного похудела. Я ощупала рукой живот и внутреннюю сторону бедер – я нащупала пульс; мое тело уже было стройнее – и я ощутила чувство гордости. Я встала на бежевые пластмассовые весы, чтобы узнать свой вес.

Стрелка весов качнулась и резко остановилась, удивительно близко. Цифры, которые показывали весы, поразили меня. Мой вес был таким же, что и в начале учебы в колледже. До Джуниора. Я сделала свой выбор и всего за шесть дней сбросила все фунты, накопившиеся после изнасилования. Взгляните на меня. Мое тело стало прежним. Я почувствовала его необычную легкость. Это было удивительно. Я стояла в вечернем свете, глядя в зеркало ванной комнаты, мама была на связи. Я внезапно с радостью поняла, что уже преодолела сотню миль.

Мама все еще была на связи. Наконец я сказала: «Хорошо». GPS и спутниковый телефон сильно отяжеляли мой рюкзак, но связывали с внешним миром. Это были вещи, которые мне нужно было нести с собой защищенными и сухими. Мне приходилось нести бремя ее любви.

Эдисон лежал в спальной комнате с раскрытым ртом, на его пухлой щеке блестел след от спиртного. Во всем его стройном теле жир был только на щеках. Он передал мне большую бутылку с желто-коричневым вином. Я не знала, что это было. Я сделала большой глоток. Вкус был явно искусственным. Мама говорила: «Я люблю тебя, Девочка-куколка». Она пожелала мне хорошо выспаться этой ночью в кровати.

Я уже опьянела.

Я боялась заснуть в эту ночь. Я посмотрела на аккуратную кровать. Я сердилась; пьяная ненависть сжигала меня. Я не годилась для этого мира. Мир хотел, чтобы я была чище – девственницей, хотел, чтобы я ненавидела данное мне тело, была стройнее и чувствовала легкость в теле. Я не могла – черт с ними. Я сбежала в дикую природу, чтобы укрыться, но даже здесь я была вынуждена чувствовать нелюбовь к себе, задаваться вопросом о целостности своего тела после изнасилования. Даже на Тропе Тихоокеанского хребта я должна была противостоять невежественным суждениям мужчин обо мне. Это был чертов Эдисон. Я ему покажу.

Эдисон и Ледяная Шапка переоделись. На мне была старая одежда. Мы вышли в ярко-синие сумерки, чтобы найти на этом курорте термальный плавательный бассейн. Вечерний воздух стал прохладнее. Скоро станет совсем темно. В бассейне была прозрачная вода, покрытая мелкой рябью. Натриевые лампы отражались в мокром асфальте золотыми кругами, как упавшие солнца. Меня покачивало, шатало. Я сосредоточилась на светящемся круге желтого света. Со всех сторон бассейн окружала сухая земля пустыни.

Мной овладела сильная фантастическая ненависть. Я была выжата от необходимости реагировать на людские суждения, мне это было ненавистно, с меня хватит.

Я хотела лишить этих парней возможности самодовольно смотреть на меня, оценивать и судить. Делать выводы, что изнасилование было моей виной, моим постыдным поступком.

Шатаясь от выпитого, я решила нанести суждениям парней ответный удар, самым шокирующим способом, на который только была способна. Я стянула твердую от соли футболку, расстегнула грязный от пота лифчик, сбросила его на блестевший грубый мокрый бетон с множеством трещин. Парни стояли на сером бетоне и смотрели. В этом бассейне нельзя было купаться без одежды.

Я закрыла глаза, вдохнула через нос, почувствовала необычный подъем и свободу. Круги натриевых фонарей освещали мое сухое тело перед Ледяной Шапкой, Эдисоном и остальными, кто был здесь. Ледяная Шапка и Эдисон стояли в своих шортах не реагируя. Они не понимали, что я делаю, и глазели. Я не могла припомнить, когда в последний раз появлялась голой перед незнакомцами. Это было неловко, но в порыве эмоционального раздражения казалось необходимым.

Я, дрожа, спустилась в бассейн, слившись с черной водой. Незнакомцы вокруг зашевелились. Ласковая вода подействовала на меня отрезвляюще. Я снова стала разумной, трезвой, как будто проснулась посреди ночи и обнаружила, что вокруг меня находились люди. Я уже не ощущала своей силы. Я запаниковала. Я была в воде с незнакомцами, и моя открытость пугала меня.