Самый богатый пещерный человек

— А кто такая эта Елена Уайт?

— Ну, некоторые верят, что она писала по вдохновению Святого Духа.

— И я так подумал! Через нее говорил Бог. Как я хотел бы однажды с ней встретиться и поговорить!

— Немного опоздал, — Глен слабо улыбнулся. — Она умерла в 1915 году.

Я был разочарован, но продолжил чтение. Моя новая книга рассказывала о субботе, о том, что происходит с людьми после смерти, о битве между дьяволом и Христом и о страданиях церкви в период темного средневековья. Теперь вся Библия предстала целостной и более понятной.

Обычно я читал в гамаке под сикомором, отталкиваясь ногой от камня и раскачиваясь взад–вперед. Это было самое удобное место: тут было много тени, а с каньона всегда дул свежий ветерок, даже когда температура поднималась до пятидесяти градусов. Почитав, я нырял в озеро, чтобы охладиться. Потом чуток дремал и продолжал чтение. Я размышлял над прочитанными главами, и мне часто снилось то, что я узнал. Книга поглотила все мое внимание и расширила мои представления о Боге и Библии.

Не думал, что смогу осилить такую толстую книгу, но каждый раз, когда я готов был сдаться, какой–то голос убеждал меня: «Продолжай, ты сможешь». Через несколько недель я дошел до заключительного абзаца, и моя душа была в восторге от прочитанного:

«Великая борьба окончена. Греха и грешников больше нет. Вся Вселенная чиста. Все бесчисленные творения исполнены согласия и радости. Во все концы безбрежного пространства текут потоки жизни, света и радости от Того, Кто сотворил все. От мельчайшего атома до величайшей системы мироздания — все одушевленное и неодушевленное в своей неомраченной красоте и совершенной радости провозглашает: «Бог есть любовь»»

(Елена Г. Уайт. Великая борьба, с. 678).

— Вот это да! — вставая, воскликнул я от радости, что дочитал такую большую книгу, но прежде всего от того, что Бог одержит окончательную победу над сатаной и грехом. Так много всего я едва мог вместить.

Возвращая книгу Глену, я спросил:

— А еще у тебя есть подобные книги?

— Конечно, полно, — сказал он. Он вырос в христианской семье, и родители продолжали присылать ему христианскую литературу, надеясь возродить его интерес к вере. В последующие месяцы я прочел «Христос — надежда мира», «Путь ко Христу», «Патриархи и пророки» и «Даниил и Откровение». Я просто наслаждался чтением Библии и этих книг.

Одно меня смущало — вопрос о седьмом дне недели как дне покоя. Прочтя Библию и все эти книги, я не сомневался, что суббота — это седьмой день, день покоя, но мне не хотелось принимать это. Я чувствовал, что и так сильно от всех отличаюсь, и мне не хотелось усугубить свое положение еще и соблюдением субботы, когда все остальные соблюдают воскресенье. Кроме того, ни одна христианская церковь не проводила богослужения по субботам.

В конце концов я придумал, как обойти этот вопрос. Конечно, у моих друзей, соблюдающих воскресенье, есть все основания для таких убеждений. Я решил спросить десять служителей, но в результате получил одиннадцать ответов.

Один служитель сказал:

— Закон уже отменен. Нам не надо соблюдать субботу.

— О, — сказал я, — значит ли это, что нам не надо соблюдать все десять заповедей?

— Нет. Мы соблюдаем остальные девять, — признал он.

— Вы хотите сказать, что надо забыть именно ту заповедь, о которой Бог сказал «помни»? Странно!

Другой служитель объяснил так:

— Мы ходим в церковь в воскресенье потому, что в этот день воскрес Иисус, это новая суббота.

— Звучит хорошо, но мне надо знать, где в Писании записана эта новая заповедь, повелевающая нам соблюдать первый день недели, — ответил я. — Если вы сможете показать мне это в Библии, я с радостью присоединюсь к вашей церкви.

— Ну, э–э, мы, э–э, скажем так, — он смущенно заерзал, — у нас нет заповеди, это просто предание, традиция.

Мне не нужны предания. Иисус сказал: «Вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание?» Я хотел, чтобы этот перенос был основан на авторитете Библии.

Следующий проповедник был самым изобретательным из всех:

— Во дни Иисуса Навина, когда солнце стояло весь день, и во дни Езекии, когда Бог вернул тень на десять ступеней назад, мы потеряли один день, и суббота стала воскресеньем.

— А, понятно, вы хотите сказать, что когда Иисус был здесь, на земле, Он соблюдал на самом деле не седьмой, а первый день недели? — спросил я.

Проповедник был явно смущен.

— Ну, я в этом не уверен, — признался он.