Самый черный день (СИ)

— И куда мы теперь? — тихо спросила блондинка, сидевшая прямо на бордюре. Её вроде звали Нора, не уверен.

Все молчали. Одни сидели прямо на земле, уставшие и вымотавшиеся. Другие, как я, Курти и молодой полицейский, стояли на ногах, но и на их лицах читалось смятие и желание отдохнуть. Но отдыхать нельзя. Ни в коем случае. Мы сделали небольшой привал около промзоны, возле складов. Благо, здесь и при обычных обстоятельствах было не людно, так, пару тройку работников да редкие грузовики с завозом и вывозом содержимого тех самых складов. Безопасная территория по меркам нынешнего времени. Даже освещение ещё работало в полную мощь и это говорило о многом. Например, то, что и электричество по всему городу ещё не выключили. Однако, судя по последним событиям, скоро и света лампочек нам не видать.

Я осмотрел каждого из тех, кто сейчас был рядом. Нас было семеро. Полицейский, звали его Лукас, считал, сколько патронов у него осталось в обойме. Его прямые черты лица и длинная светлая чёлка, спадающая на лоб, выдавали в нём чистокровного немца. Сложно было понять, заглянув в его кристально голубые глаза, о чём он думает. Наверное, о том, что теперь, как коп, обязан нас вытащить отсюда и не бросить на произвол судьбы. Поймав мой взгляд, он ободряюще произнёс:

— Двенадцать патронов. Плюс ещё две обоймы.

Я кивнул. Уверен, он вытащит нас. Или, в крайнем случае, сам не пропадёт.

— Должен же быть какой-то план действий, — подал голос чернокожий Джек, вставая на ноги. — Мы не можем здесь оставаться.

— И куда мы подадимся? Может, у тебя, офисный планктон, есть какие варианты? — это уже был Майкл, грузный дальнобойщик с недельной щетиной и маленькими злобными глазками.

— Эй, не переходи на личности! — взвился Джек, оправляя свою ранее белоснежную рубашку на выпуск, но уже запачканную свежей кровью. Слава богу, не самого Джека.

— А то что? Что будет? Ты меня переспоришь? Или в ход пойдёт твой чудесный чемоданчик? — дальнобойщик поднялся, толстые и короткие ноги его слегка подогнулись, видимо, не отдохнул совсем. В руках у него был самый настоящий топор, коих много в каждом здании за рамкой пожарного щита.

— Заткнулись оба! — гаркнул Лукас и будто невзначай поудобнее перехватил свой «Glock».

Все умолкли. И это было правильным решением. Джек прижал к груди свой чёрный чемодан. Чёрт его знает, что там внутри, но он не собирается с ним расставаться ни при каких условиях. Несмотря даже на то, что вокруг творится кромешный ад. Майкл, в свою очередь, недолго думая, плюхнулся наземь, отложил топор и стал массировать ноги.

Я перевёл взгляд на единственно молчавшую Амелию. Её длинные рыжие локоны при порывах ветра закрывали ей лицо, но она не обращала на это внимание. Она сидела на голом бордюре, рядом с Норой, обхватив колени, и смотрела в одну точку невидящим взглядом. Девушка была свидетелем смерти своих родных и близких. На её глазах разорвали в клочья шестилетнюю сестру и мать. Она не могла им помочь, ей пришлось оставить их. Я видел, как отец Амелии, статный мужчина среднего возраста, успел передать ей миниатюрный шестизарядный револьвер, который она, в итоге, отдала Курту. Папа её умер, прикрывая наш отход. Хотя, можно ли назвать это прикрытием, когда он, размахивая длинным железным прутом, пытался отгородить дочь от кровожадных, будто вышедших с телеэкрана, порождений кошмаров.

Амелия вдруг заплакала. Тихонько, навзрыд, не стыдясь проявления слабости. Блондинка стала говорить ей что-то ободряющее, обняла, прижала её к себе. Но и по её щеке покатилась слеза. Да, все сейчас на взводе и есть кого оплакивать. Кроме меня. Родители в Беллингхэме, а мы с братом, приехали в Сиэтл, самый крупный город в штате Вашингтон, ради учёбы, работы и, конечно же, тусовок! Однако со вчерашнего дня связь пропала, и мы не можем связаться с родными и близкими. Не представляем, что у них там творится. Вдруг, у них нет подобного, что происходит у нас? Беллингхэм, по численности, намного меньше, чем Сиэтл. Вдруг, пронесло?

А вот Курт потерял своего близкого человека. Звали её Хлоя. Когда всё только начиналось, рано утром брат зашёл к своей невесте и её, буквально на глазах у Курти, глодали собственные отчим с мачехой. Нет, они уже не были людьми. Но сама суть происходящего так въелась в мозг старшего брата, что после этого он стал молчаливым, пугливым и постоянно держался за лом, который был у него при себе. И пуская его вход при любом удобном случае.

Я оглянулся. Чёрт, вон один. Тёмная фигура еле плетётся в нашу сторону. Учуял или голоса услышал — мы тут особо и не скрываемся. Тень падает на лицо, поэтому даже не разглядеть, кто он (или она?) и кем был раньше. В прошлой жизни. До того, как умер.

— К нам гости, — комментирую я, указывая в сторону приближающегося, шаркающего и похрипывающего, мужчину. Именно мужчину. В прошлой жизни.

Амелия всхлипывает. Я поудобнее перехватываю биту в руке.

— Давайте без шума, — Конрад выходит вперёд. — Я сам.